Иван Чабан – молодой человек из актёрской семьи. Ему всего 20 лет, 15 из которых он работает актёром дубляжа. Если вы не из тех, кто предпочитает субтитры, то наверняка могли слышать его детский голос в мультфильмах «В поисках Немо» и «История игрушек», а взрослый – в «Игре престолов», новых «Звёздных войнах» и последнем «Человеке-пауке». О взрослении в профессии, о том, как правильно говорить за Спайдермена и не захлебнуться у микрофона Иван рассказал корреспонденту «Диалога».
— Был занят у Алексея Германа. — Меня это не волнует.
Моя сестра Варвара Чабан работает в дубляже с пяти лет. Как-то её позвали на очередной проект и спросили: а нет ли ещё мальчика на примете? И совершенно случайно мальчик на примете оказался. Это был я. Сходил, попробовал. Это был «В поисках Немо», какой-то эпизодический морской конёк или рыбка. И пошло, и завертелось.
Первая большая роль – мультфильм «Винни и Слонотоп». Там я озвучил, собственно, этого титульного слонотопа, маленького слоника. На эту роль я проходил пробы, и запись была долгая, серьёзная. А вот первую часть «Братца медвежонка» я не дублировал, это ошибка «Кинопоиска». Но те проекты, которые вышли до моего рождения, хотя я в них числюсь, – это не ошибка, просто они озвучивались позже. Скажем, «История игрушек» – было какое-то переиздание то ли для кино, то ли для ТВ. Я был очень рад озвучить Энди (хозяина игрушек – ИА «Диалог»), потому что до этого смотрел мультфильм множество раз. Очень старался всё сделать хорошо.
В школе к моей работе относились как к секции: кто-то ходит на рисование, а мы с сестрой – дублировать фильмы. Никакого особого отношения не было. Наоборот: несколько раз хотели из школы исключить за пропуски занятий. Однажды для классной руководительницы мне сделали официальную бумагу с Ленфильма: «Был занят на дубляже картины «Трудно быть Богом» Алексея Юрьевича Германа». Прихожу в школу, отдаю красивую справку с печатью. Классная: «И что?». Я: «Вы прочли?». Она: «Да. Меня это не волнует».
«Ты не сыграешь бег, когда стоишь»
В общих словах процесс дубляжа – это довольно просто. Дьявол всегда в деталях. Как это всё выглядит? Ты слушаешь персонажа в оригинале. Тебе про него рассказывают: кто это, почему он действует так, а не иначе. Откуда он идёт и к чему придёт. В общем, максимально погружают в него, насколько возможно.
А потом ты просто слушаешь оригинал и записываешь. Записал плохо — переписываешь, записал хорошо – идёшь дальше. Но в запись входит много нюансов. Например, губы должны двигаться синхронно с губами актёра на экране. Или – вот здесь он вздохнул, а вот здесь — усмехнулся. И всегда нужно понять, почему именно он усмехнулся. Это помогает правильно произнести фразу, чтобы реакция на неё – смех – была оправдана. И чтобы после этого верно вести героя дальше.
От тебя на плёнку попадает только голос, но всё равно нельзя стоять перед микрофоном, совсем не двигаясь. Должен происходить отыгрыш — по возможности повторяются те движения, которые совершает на экране персонаж. Ты не сыграешь бег, когда стоишь – это невозможно, вернее, это возможно, но выйдет плохо. Будет слышно, что ты просто стоишь.
«Человек-паук» — отличное кино! Не потому, что я его озвучил»
В «Человеке-пауке» сначала исходили из простого. Сверяли как выглядит он, как выгляжу я. Какие у нас несоответствия. Как звучит мой обычный голос на его фоне – выше, ниже? Подобрали голос, чтобы было похоже на актёра Тома Холланда. Самая малая часть работы сделана. Далее идёт разбор характера. Какой у нас персонаж? Робкий, застенчивый. Есть герои, перед которыми он, грубо говоря, стелится, есть, с которыми говорит, как обычно. Разбираем. Вот с тем, например, надо говорить чуть-чуть исподлобья, а вот с лучшим другом можно нормально.
Дальше — сложнее. Понимаем, что до финала у нас герой робкий, но затем что-то происходит, и он уже изменился и не может разговаривать, как обычно. Ищем эту точку, после которой Питер уже по сути новый персонаж. Понимаем, почему это произошло, ищем, как это должно звучать. То же самое, только на микроуровне, — в каждой отдельной сцене.
Вообще, «Человек-паук: возвращение домой» – отличное кино! И это я не потому говорю, что его озвучил. Просто в первую очередь это клёво сделанная подростковая история в духе «Бунтаря без причины». Там очень много отсылок к фильмам жанра подросткового кино. Очень много — от Джона Хьюза, а временами казалось, что сейчас начнётся что-то вроде «Скажи что-нибудь» Кэмерона Кроу, и Питер Паркер придёт в школу с бумбоксом. Это очень внятный фильм, даже не о превращении героя в супергероя – это лежит на поверхности – а о том, как застенчивый парень, которого мало кто понимает, находит себя. Да, звучит банально, но даже такие истории часто умудряются портить. А «Паук» со своей задачей справился замечательно.
«Скажи это по-другому – ты сливаешься»
В роль Финна из «Звёздных войн» я въезжал очень долго. Он оказался очень для меня необычен, совсем не соответствовал тому, что я делал раньше. Этого персонажа с детства готовили к тому, что он будет воевать. И весь его стержень именно военный. Актёр Джон Бойега прямо вот так разговаривает в оригинале: «А-а-а-в-в-в-в-в! А-а-а-а-в-в-в-в-в!». Иногда он прям рычит и может гавкнуть на кого-то. Естественно, голос у него соответствующий, и пришлось очень долго понимать, как его передать правильно. Потому что он низкий, но не оттого, что герой много курит или пьёт, просто это такой характер. Как бы подбородок всё время на груди, такое какое-то звучание. Это самая моя сложная роль за последнее время.
В «Игре престолов» мне пришлось озвучивать сразу несколько персонажей – для сериалов это обычная практика. Но эти герои почти не пересекаются друг с другом, так что сложностей здесь обычно не возникает. Роли подбираются так, чтобы актёры не говорили сами с собой. Конечно, такое иногда может произойти, потому что никто заранее не знает сюжета всех серий, но тогда их стараются разделить во время записи. К тому же, это, как правило, персонажи совсем не похожие. Скажем, у меня был Бран — аморфный, ничего не понимающий, и вообще не очень в себе – короче, трёхглазый ворон. Потом Томмен, младший брат Джоффри. Весь такой напыщенный, правильный, идеалистичный. И ещё какой-то восточный принц, который разговаривает низким голосом, почти не открывая рта. Не очень сложно. В крайнем случае, если становишься похож на ещё одного своего персонажа, тебе говорят: «Скажи это по-другому – ты сливаешься».
— О, как клёво получается! — Блин, ребята, я тону, хватит!
Если вы хотите курьёзов и весёлых историй — это запись «Трудно быть Богом» Алексея Германа. Я там дублировал слугу Руматы. Актёр, который его сыграл, уже не мог его озвучивать, потому что сколько там фильм снимался, лет пятнадцать? За это время мальчик, который был на экране, стал взрослым мужчиной.
И вот на этом дубляже был очень интересный подход. Например, у меня в сцене персонаж запыхавшийся. Я стою, думаю: ну а чего, я «запых», что ли, не могу сделать. Мне говорят: «Не-не, так не пойдёт». Давай сейчас по этому корпусу «Ленфильма» пять этажей два раза пробеги и возвращайся. Думаю: «Блин, ну ладно». Прибежал – ох, ух, уф, эх, пх-х-х – всё, давайте. Записали.
Или сцена, в которой этого парня всё время толкают и перетаскивают. Встают рядом два человека, толкают меня, перетаскивают и перекидывают прям перед микрофоном. А я пытаюсь уже даже не в синхрон попасть, а просто увидеть, что на экране происходит. И у него ещё насморк в этой сцене, поэтому нужно было постоянно вдыхать нашатырь. К концу вечера я не чувствовал носа.
Но самое смешное — это последняя смена, когда я прихожу, и они мне: «Сегодня последний раз?». Я такой: «Да, и вы меня уже ничем не удивите». А они: «Да нет, сегодня мы тебя особенно удивим». И начинают микрофон опускать на пол. Я думаю, так, начало интересное. Один из них: «Ну, давай посмотрим сцену». И я вижу: Румата топит слугу… Говорю: «Вы же не серьёзно?». Они: «Абсолютно серьёзно» и приносят таз с водой.
Я ложусь, меня держат за ноги. «Текст помнишь?». «Помню». «Ну давайте, пишем». И тут на меня реально льют воду. Я захлёбываюсь и слышу: «Хорошо! Давай для вариантов ещё дубль». Короче, на третьем или четвёртом дубле меня начинает по-настоящему колотить. Они такие: «О, как клёво получатся». Я: «Блин, ребята, я тону, хватит!».
«Важен не я – кино важно»
Меня по голосу не узнают и никогда не узнавали. И это абсолютно нормально. Мне кажется, если узнают по голосу, это значит, что я всех персонажей озвучиваю одним и тем же голосом. Поэтому мне наоборот приятней, когда не узнают. Значит, во время просмотра фильма даже не возникает мысли, что это говорит какой-то человек перед микрофоном. Мне кажется, так и должно быть.
Да и масштаб работы не тот. Идёт человек, например, смотреть кино с известным актёром. И ему интересен этот актёр, а не тот, кто сейчас эту роль дублирует. То есть актёр дубляжа работает на то, чтобы актёр зарубежного фильма выглядел хорошо и правильно для русскоязычного зрителя.
Я всегда хочу дублировать так, чтобы не было понятно, что я — это я. Ведь важен не я – кино важно.
Подготовил Глеб Колондо / ИА «Диалог»