«Объединение перевозчиков России» (ОПР), которое активно протестовало против введения системы «Платон», хотят признать иностранным агентом: в среду стало известно, что прокуратура будет требовать этого в суде. Почему так получилось, и как к этой новости отнеслись сами дальнобойщики, «Диалогу» рассказал председатель ОПР Андрей Бажутин.
Почему на ваше объединение хотят повесить ярлык иноагента?
Потому что наши законотворцы всё так красиво приняли, что иностранным агентом у нас в стране, наверное, является каждый гражданин Российской Федерации, за исключением самих законотворцев.
Летом нам на счёт из Германии от частных лиц поступило 247 тысяч рублей. Подчеркну, что именно от частных лиц — не от организации, и мы не вели никакой политической деятельности. В законе это указано. У нас тогда был пробег — на него и пустили деньги, обсудив это предварительно с юристами. Возможно, кто-то сделал пожертвование. Мы попытались выяснить, кто перевёл деньги — но концов не найти, так что, скорее всего, это была провокация.
Но обвинение подвело к тому, что мы занимаемся политической деятельностью, плюс получаем деньги из-за границы, то есть являемся иностранным агентом и работаем в пользу какого-то государства. Видимо, по мнению наших законотворцев, политическая деятельность в нашей стране – это просто жизнь. Я живу — значит уже занимаюсь политической деятельностью.
Но самое интересное будет как раз в Красногвардейском суде (туда поступил иск о признании ОПР иностранным агентом — ИА «Диалог»): суд состоится из-за того, что мы сами, собственноручно, не признали себя иностранным агентом. Опять-таки, по законодательству, до того, как нас назвали иноагентами, я, как председатель объединения, должен был прийти в Минюст и сказать: «Здравствуйте! Я иностранный агент, потому что получил деньги из-за границы, и, может быть, занимаюсь политикой. Не признали бы вы меня в добровольном порядке иностранным агентом?» Я должен был сделать именно так, но этого сделано не было. Поэтому сейчас инициирован процесс, который может закончиться для меня штрафом от 150 до 300 тысяч рублей, потому что я сам не признал организацию иностранным агентом. Бред и маразм!
Суд сообщает, что законный представитель суда на составление протокола не явился. Почему?
Я вообще не знаю, где и когда составлялся протокол, мне никаких уведомлений ни от кого не было. Надо понимать в каких числах составлялся протокол и где — потому что, например, с 11 декабря 2017 года меня изолировали на 15 суток, при выходе оттуда меня ещё раз пытались изолировать. Мне просто приходилось уже бегать от господ из отдела по борьбе с экстремизмом, от господ из ФСБ: очень уж сильно они хотели меня куда-нибудь определить, чтобы изолировать, чтобы я ни в коей мере не смог принять участие в регистрации на президентские выборы (Бажутин собирался баллотироваться в президенты — ИА «Диалог»). В некоторых случаях у меня не было возможности куда-либо приходить, и я не получал никаких уведомлений о том, что какой-то протокол составлялся.
То есть, по-вашему, всё это целенаправленная акция против ОПР за протесты?
Именно так, конечно. В противном случае кого мы можем интересовать. Два года мы уже упираемся. Не думали они, что мы такие упрямые — думали, что сдуемся гораздо раньше, через неделю. Но как-то не сложилось: годик прошёл, второй пошёл, а мы и дальше останавливаться не собираемся. Поэтому такие действия.
Облагают штрафами, выдумывают дела. Например, дело апрельской давности, по которому меня опять хотели «закрыть» — пробег в Петербурге. Его хотели как митинг протащить — но тогда не получилось, так они это опять подняли, сейчас нам шествие вменили. Я на суд не пошёл, потому что не сумасшедший туда ходить, чтобы уехать на 10 суток. Судам нашим не верю. Наш правозащитник Динар Идрисов это дело разложил от корки до корки, обосновывая каждый пункт, но, несмотря на это, суд всё равно выписал мне 20 тысяч рублей штрафа, хотя должен был прекратить это дело.
Меня могут опять «закрыть» за неуплату штрафа, а оплачивать мне его тяжело: судья Афанасьева меня лишила водительского удостоверения два раза, в общей сложности на 2 года и три месяца. Про одно из дел о лишении я случайно узнал спустя полгода. Меня лишили прав, зная, что у меня пятеро детей, что это единственный мой источник дохода. Теперь меня обкладывают штрафами, требуют, чтобы я их уплатил — а если нет, то меня «закроют» на 15 суток.
Но ОПР в роли иноагента — это что-то новенькое, как коллеги отнеслись к новости?
Когда появилась новость, что нас хотят объявить иноагентами, многие разместили аватарку «иностранный агент» в соцсетях с подписью: «Я кому должен доказывать, что не иностранный агент, Путину и Медведеву? Я не буду им доказывать. Они меня им и сделали». Люди так к этому подходят. Никто не стесняется, не переживает, даже наши сторонники, не члены ОПР, кто это увидел и услышал об этом, пожали плечами и сказали: «Большего маразма, чем назвать дальнобойщиков иностранными агентами, придумать было невозможно».
Беседовала Алла Бортникова / ИА «Диалог»