Новый герой нашей рубрики I Like My Job — Роман Бушин, монтажник стальных и железобетонных конструкций, один из тех, кто возводил Яхтенный мост. Он рассказал «Диалогу» о том, какое качество в первую очередь необходимо строителю, и с какими трудностями столкнулись он и его коллеги при возведении пешеходной переправы через Большую Невку.
— В определённых, скажем так, частях отрасли бытует мнение, что строителем может быть кто угодно – поэтому некоторые компании набирают, может быть, не совсем квалифицированных людей, а в итоге мы получаем случаи вроде того, когда в Мурино рухнул целый этаж строящейся школы. Как вы считаете, насколько сложно быть строителем – может ли человек, пришедший с улицы, стать строителем?
— Не каждый, конечно, может стать настоящим строителем – к этому должна лежать душа. Как, собственно, и ко всему, что делаешь – работа должна нравиться! Набрать людей от пивного ларька… в итоге всё-таки ничего не получится. Кто-то приходит за деньгами; ему не нравится – он уходит; кто-то приходит на время, а кому-то это нравится.
— Насколько сложная и долгая подготовка нужна для того, чтобы стать строителем?
— Век живи – век учись, так говорят. Специальное образование тут не главное; главное – как говорится, дружить с головой, ко всему подходить с умом, а не просто получать приказы, бежать, и только потом начинать думать о том, как это сделать. Всегда нужно сначала всё обдумать, просчитать, и лишь потом приступать. Я лично ничего не заканчивал – я простой рабочий. Конечно, на ответственную работу человека просто так не направят – сначала его поставят с кем-то более опытным, чтобы он смотрел, привыкал, учился.
— А сколько времени занимает этот процесс?
— У каждого по-своему. Работника оценивают — и у каждого своё время, пока к нему приглядываются, чтобы оценить его и доверить сложную работу.
— Получается, что хороший строитель – это штучный товар?
— Не совсем. Но ведь каждый человек индивидуален: кто-то подходит для одной работы, второй – для другой, третий вообще не пригоден к такому труду.
— Вы строили Яхтенный мост – были ли в этом процессе какие-то сложности, непредвиденные ситуации? Например, на некоторых стройках – не здесь, чаще на юге города – бывает, и снаряды находят при земляных работах. Или, скажем, неучтённые коммуникации…
— Во-первых, работа на воде всегда непредсказуема – это природа, стихия… Это не просто в поле копать! Снарядов здесь, действительно, не было, а вот на набережных чего только не находили. Но бывало, что подтапливало нас… Ведь опоры, которые стоят в воде, появились не просто так: чтобы их построить, нужно забурить сваи, а для того, чтобы это сделать, нужно создать котлован, шпунтом забить, а до того – всё рассчитать, разварить, чтобы под давлением воды конструкция не лопнула. Тяжело. Плюс вода, конечно, и ветер постоянный: нас топит, а мы насосами откачиваем. Кроме того, к опорам нужно было подойти – это сейчас кажется, что просто стоит мост, но для его возведения нужно было поставить временные опоры: в дно забивали трубы, настилали брус, чтобы кран ездил и мог добраться до опор. Сколько на это кубов бруса ушло – не один дом можно было бы построить! Потом разобрали.
— Какие ещё объекты вам доводилось строить?
— Дворцовый мост, расширение набережной у Литейного моста с тоннелем. Там тоже было «весело».
— Но ведь технологии не стоят на месте – вообще как-то меняется процесс работы? Вы наблюдаете в работе какие-то новые придумки, ведь отрасль не стоит на месте, как и любая другая?
— Не знаю даже, что сказать… К каждому этапу работы нужно подходить соответствующе, всё обдумав. Технологии, в принципе, однотипны, но в процессе работы что-то всплывает – и мы придумываем, как обойти проблему по-другому… Грубо говоря, когда поднимается, например, 30-метровая труба, которую надо забить в грунт. Высота большая, и вы с машинистом крана должны поставить её в строго определённую точку. Вот и технология.
— То есть можно сказать, что профессия строителя – творческая, потому что к каждому этапу нужно подходить по-особому? Ведь с точки зрения обывателя это выглядит так: строители получают проект, и работают по нему «от и до»…
— Нет, конечно; то, что на бумаге и на практике – это, скажу честно, совсем иное. Вспомним тот же Дворцовый мост: на проекте всё было нарисовано красиво, а нам пришлось на месте всё переделывать.
— Но ведь это же получается отступление от проекта?
— Нет, просто к работе приходилось подходить с неожиданных сторон.
— А замечаете ли вы, чтобы менялось в лучшую сторону качество материалов? Мне, как обывателю, показалось, что в последние годы стал лучше, например, асфальт – по крайней мере, он уже не крошится ломтями, как раньше…
— Думаю, дело в другом: не то чтобы асфальт стал лучше, но стали прижимать, чтобы не воровали. А иначе бы так и продолжалось. Сейчас строитель несёт ответственность за дорогу, которую построил – пять лет гарантии, а ремонтировать за свой счёт никто не захочет. Волей-неволей стали делать более качественно, хотя арматура, скажем, та же… Мы-то свою работу делаем на совесть.
— Мост был заявлен как часть процесса подготовки к Кубку Конфедераций и Чемпионату мира по футболу. Чувствуете, что вложили часть своего труда в подготовку таких событий?
— Конечно. Это же получился подарок городу – собрались строительные компании, подарили это городу, как меценаты, чтобы люди тут ходили. Молодёжь особенно – им будет приятно. Когда мы сюда приехали – тут было болото… пока ещё мы застелили подъезды, отсыпали… Самое сложное – всё организовать.
— А как происходит этот процесс?
— Вам надо было приезжать в начале – тогда можно было бы наблюдать всё. Сначала всё согласовывается, потом приезжают геодезисты, устанавливают пункт, строится городок для рабочих, ИТР, организуется строительная площадка для размещения техники. А дальше – по ситуации… вперёд, в атаку.
— У каждого объекта есть заявленный срок сдачи. Часто бывает, что обстоятельства «подпирают»?
— Здесь мешал разве что природный фактор, а то, что зависит от человека, мы делаем – мы никогда не опаздывали, а чаще даже сдавали до срока. Конечно, это трудно – выдерживать темп: похоже на бег с рюкзаком, остановиться нельзя. Расслабляться – никак! А тут и котлованы затапливало, и опоры были глубокие (6-я и 7-я). Хлебнули тут лиха…
— Расскажите про Дворцовый мост. Ведь это наверняка был особо сложный процесс – мост ведь фактически не перекрывали, в отличие от моста Лейтенанта Шмидта, который при реконструкции просто разобрали «в ноль» и построили рядом другой…
— Это тоже было непросто. Мост точно так же подпирали временными опорами – когда разводные механизмы разбирали, чтобы их менять, нужно было, чтобы он не упал…
— Я сейчас это вижу на Тучковом мосту…
— Да, примерно так же. Было тяжело.
— А вы — потомственный строитель?
— Нет. Просто с детства отец приучил к труду. Я вообще считаю, что мы здесь живём, в этом мире, не просто так – у каждого человека будет памятник на могиле, на который кто-то будет приносить цветы, а кто-то плевать. Так и тут: если ты делаешь работу, за неё должно быть не стыдно… конечно, если ты не пришёл на один день, шаляй-валяй. Это просто трата времени своей жизни. Когда я сюда пришёл в 2005 году – первым объектом была набережная Фонтанки – мне сразу понравилось, и я остался.
— А если бы ваши дети захотели стать строителями – вы бы их в этом решении поддержали?
— Каждый человек выбирает по своей воле – как душа у него к чему расположена. Конечно, хотелось бы, чтобы отношение к строителям было получше – это тяжёлый труд, хотя бы потому, что работа идёт на улице, в любую погоду. Дождь ли, снег ли, тучи ли – без разницы: всё должно крутиться. Но я думаю, сын со мной уже настроился – он не пойдёт в строители, потому что работа всё равно нервная. За каждую мелочь переживаешь.
Беседовал Илья Снопченко / ИА «Диалог»
Другие материалы о том, как Петербург готовится к Кубку Конфедераций, — в нашем проекте «Кубок близко»