Качественной литературе все нипочем: дискуссия о «смерти» книги

«Умерли книги или нет?» — такое название дискуссионной панели о судьбе литературы в эпоху цифровых технологий дал её модератор писатель, публицист Александр Цыпкин. Беседовал он с исполнительным директором по медиа группы компаний Rambler&Co Алексеем Гореславским; писателем, преподавателям СПбГУ Андреем Аствацатуровым; директором департамента развития, брендинга и PR издательства «АСТ» Мариной Абрамовой; Президентом фонда «Академия российского телевидения» Александром Акоповым и писателем, публицистом, профессором университета Витаутаса Великого (Литва) Гинтаутасом Мажейкисом.

Отсутствие барьера между писателем и читателем — хорошо или плохо?

Александр Цыпкин: 20 лет назад между писателем и читателем был барьер из физических лиц, которые даже могли писателю не дать писать! Это мог быть издатель, корректор, цензура, книжный магазин, читатель и другие. А сегодня такого барьера не существует. Любой может написать рассказ, и вечером его прочтет один миллион человек. И после этого к нему придут все издатели, потому что он уже станет известным писателем. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, появилась свобода, а с другой стороны ухудшилось качество. Зато на следующий день тебе уже звонят все издатели и хотят с тобой работать. Это ведь так работает?

Алексей Гореславский: Отнюдь не так. Чтобы тебя в принципе заметили, нужно потратить много сил. Совершенно не сложно опубликовать колонку — это да, но нужно публиковаться не один раз, и не два. Надо, чтобы люди к тебе привыкли, ждали твоих колонок, и тогда ты превращаешься во властителя дум. Действительно, став популярным в интернете, можно проснуться популярным писателем. С одной стороны, это здорово, что ты близок к аудитории, потому что ты моментально можешь услышать, что нравится и что не нравится, а с другой стороны ты становишься заложником этой аудитории, начинаешь писать для нее. Теряется эффект того, что человек создал ценное произведение. Стать писателем — быть созвучным тому, что люди хотят слышать, но при этом делать что-то новое.

Что читатель хочет читать?

Алексей Гореславский: Читатель не очень хочет знать о явлениях в сфере культуры, ему неинтересна рецензия на какой-то фильм и тому подобное, он хочет себя и свое отражение. Нужно затрагивать какую-то нотку внутри читателя. Он ищет отражение реальности в себе самом, и надо показывать ему то, что он может на себя переложить, чтобы он мог сопереживать. Тогда это его затронет и заинтересует.

Можно ли писателю заработать только написанием книг?

Александр Цыпкин: Писатель стал экономически нерентабельной единицей. Если 20 лет назад можно было зарабатывать только этим трудом, то сегодня, при малых тиражах, выжить только на гонорары от книг очень сложно. Любой писатель сейчас занимается чем-то еще. Таким образом, писатель перестает быть властителем дум — блогерша в инстаграмме сейчас влияет на большее количество людей, чем автор книг.

Алексей Гореславский: Можно, если писать заметки на злобу дня регулярно и одновременно в 4-5 изданий. Но это уже, скорее, не совсем писатели.

Андрей Аствацатуров: Нет, нельзя. Надо что-то еще делать. Разные писатели зарабатывают разным: кто-то пишет колонки, кто-то сценарии.

Александр Акопов: Лучшие телевизионные сценаристы зарабатывают 120-150 тысяч долларов в год и считают, что получают мало, потому что актеры зарабатывают гораздо больше. Это один сценарий 12-серийного проекта (примерно 1000 страниц сценарного текста). Но люди, которые пишут сценарии, сразу мыслят картинками. Я не думаю, что они смогут сразу сесть и написать роман, потому что они видят вещи, которые пишут, и это другая техника и другой фокус мышления.

Что происходит с книжным рынком в России?

Марина Абрамова: Во-первых, в России примерно 2000 книжных магазинов на всю страну, что очень мало. У нас катастрофически мало книжных магазинов. Сильно сокращается количество государственных, но мы видим рост частных. Но это инвестиции конкретных людей, к сожалению, это пока не политика государства. Мы видим, что хотя бы стали говорить об этом. Во-вторых, мы отстаем от европейских государств по чтению книг. Если в России человек в год читает примерно 3 книги, то европеец штук 10. Но тут много аспектов, которые надо учитывать: стали читать в принципе меньше? Стали читать меньше интеллектуальную литературу? Или стали читать на электронных носителях? Если говорить о книжной торговле, то тиражи очень сократились. Средний тираж в России — 3,5 тысячи экземпляров. Но впервые в 2016 году мы увидели рост книг по данным книжной палаты России — 6%. Поэтому книжный рынок в России стал чувствовать новый подъем. Книжная торговля растет. Сейчас около 3-4% от всего объема продаж книг занимают электронные. И более 90% скачиваются нелегально. Хотя за последний год на 25-30% увеличилось количества скачиваний легальных копий. Но сейчас люди стали снова предпочитать покупать бумажные книги, им нравится вечером листать бумажные страницы, а не электронные.

Проблемы книжных магазинов

Андрей Аствацатуров: Почему с людей, торгующих книгами, берут такую же арендную плату, как у людей, торгующих вино-водочными изделиями? В странах западной Европы огромные скидки на это, а у нас эти люди вынуждены выживать, и даже сетям приходится сложно. Получается, что лучше торговать крупой и открыть очередной продуктовый магазин, нежели книжный.

Марина Абрамова: В Москве буквально недавно вышел законопроект по субсидированию книжных магазинов, сейчас завяз законопроект Мединского, который позволил бы учреждениям культуры торговать книгами (в России пока это невозможно). Хотя почему бы не сделать так, как во всем мире? У нас еще 100 процентная наценка делается на книги, и цена становится очень высокой. Проблема в том, что региональным магазинам нужно выживать, у них тоже высокая аренда, а количество полок ограничено. И нужно выбирать, что поставить — популярное, легкое чтиво, которое точно купят, или серьезную литературу? И поэтому качественные тексты практически обречены.

Киносценарий и литература. В чем разница, что общего?

Александр Акопов: Сценарии — разновидность литературы. У нас есть сериалы типа романов, то есть продолжающаяся история из серии в серию, у нас есть сюжеты по типу сборника рассказов, где герои те же самые, а истории каждый раз новые, и есть короткие рассказы — художественные фильмы хронометражом 1,5 часа. Сегодня в большинстве киношных сериалов главный — автор. Он полностью распоряжается своим произведением. Телевизионное кино не требует изобретательности в изобразительных решениях, главное — интересная и очень актуальная история, глубокие персонажи.

Что поменялось или еще будет меняться в цифровую эпоху?

Гинтаутас Мажейкис: После 1960-х годов у людей начало меняться мышление — они стали мыслить визуально. Это был визуальный поворот. Сейчас уже говорят о медийом повороте, который включает в себя и визуальность, и языковую среду, и звукопроизношение, и многое другое. И это становится огромным вызовом писателям. Сейчас авторам произведений трудно, потому что им постоянно нужно бороться за внимание. Люди сейчас зависимы не от тех, кто в памяти остается, а от тех, кто производит впечатление. Самое главное — произвести впечатление, потому что нет времени остановиться, обдумать, что происходит. И сейчас рынок начинает работать на уровне внимания, поэтому важна многоформатность: чтобы било прям в лоб, и не было времени думать.

Марина Абрамова: Если говорить о литературе, то ей все нипочём. Если она качественная, то ничего ей не помешает. Во все времена были те, кто читал книги и кто не читал. Менялась только форма. Высокая литература останется навсегда, нас с вами ждет великолепное время впереди — у нас будет много разных форматов для чтения, а для авторов великолепное поле для творчества.

Подготовила Анастасия Сваровская / ИА «Диалог»

Следите за событиями Культурного форума — 2016 в нашем спецразделе