Виталий Милонов: Если о депутате не пишут — значит, он плохо работает

В этом году петербургский депутат Виталий Милонов приобрел известность и бороду. Об этом, а также нынешнем и прежнем губернаторах,  о «Единой России» и Владимире Путине и, конечно, борьбе с геями Милонов рассказал в интервью «Диалогу». 

Виталий Валентинович, год назад был принят пресловутый закон о запрете гей-пропаганды. Отставим в сторону полемику о самом законе. Пропагандировать-то стали меньше за этот год? Закон себя оправдал?

Да. Главный смысл этого закона – морально-ценностный. Это закон и о конкретных вещах, и в то же время закон, который декларирует некие наши ценностные ориентиры. Потому что опасность тех секулярных изменений, которые происходят, она именно в том, что новые стандарты, измененные ценности общества никогда и нигде не обсуждаются. Они сами приходят тихо, незаметно, мелкими уступками. И именно из-за этой системной составляющей, я понимаю, и возникла та ерунда, связанная с протестной реакцией на закон. Именно системная составляющая подвигла некоторых западных политиков критиковать закон. Потому что он появился очень не вовремя для авторов возможной революции. И общий тренд национальный переключился от деструктивной составляющей к созидательной.

Так все-таки меньше стали пропагандировать-то? Потому что если оглядеться, то теперь-то тема гомосексуализма у нас из каждого утюга вылезает, во всех телешоу обязательно раз в месяц. До закона-то такого не было.

Понимаете, есть разные стратегии лечения различных заболеваний. Заболевания, связанные с мутацией общественного сознания и ценностной шкалы, они связаны с тем, что об этой теме не говорят. Оно шутками-прибаутками, эстрадами, гламурами внедряется в сознание. И становится частью системы обмена веществ в организме. Как только на этом вопросе мы заостряем внимание, включается иммунная система. Прошу прощения за эти аллегории, люди встряхиваются и понимают: «Ау! А что-то мы запустили».

А потом появляется письмо (об отзыве Милонова – ИА «Диалог») этих политических лузеров, которые себя весьма вольготно чувствовали в 90-х годах. И мне очень обидно среди них видеть Ольгу Старовойтову, которая никогда политикой не занималась . Она не имеет права спекулировать родственными связями, а единственная известность Ольги Старовойтовой — это только то, что она сестра Галина Васильевны (Старовойтовой, депутата ГД, помощником которой был Милонов – ИА «Диалог»). А Галина Старовойтова никогда так глупо не спекулировала наивными либеральными ценностями.

Вот если бы это письмо появилось бы год назад, оно было бы более эффективно. Сейчас оно произвело диаметрально противоположный эффект. Люди узнали и не согласны. Да, те же самые бабушки, которые любят Колю Баскова (один из подписантов письма деятелей культуры против Милонова – ИА «Диалог), и не помнят, что он развелся со своей женой из-за того, что она, если я правильно помню, застала его с мужиком, думают по-другому. Пение — это одно, но люди воспринимают это письмо как голубое восстание. А подписанты кто? Те, кто, так или иначе, связан с этими делами или завязан на шоу-бизнес. После этого письма я никогда в жизни не получал столько писем, люди пишут: «Что делать?» У меня в приемной, истинный крест, несколько человек ежедневно ходят и говорят: «Дайте подписные листы». «Какие листы?» «Для подписей за Милонова, мы будем ходить по домам, собирать» Но чтобы не было кампанейщины, московского стиля, я принципиально этого не делаю. Достаточного того, что нас большинство. И мы не должны размениваться перед этими фифами фонограммными и как-то им отвечать.

Пишут Вам и «фифы фонограммные», да вообще, известность Ваша сильно возросла. В рейтинге «Люди года» журнала The New Times Вы, хоть и не на первом месте (на первом – Алексей Навальный), но все же на шестом. Закон сделал Вас знаменитым. Но ведь депутат ГД Александр Чуев еще в 2004-м, а потом в 2007-м предлагал аналогичный закон. И что-то как-то не пошло. Почему именно Ваша инициатива «выстрелила»? Вы ко времени пришлись, или харизма у Вас особая?

Харизма? Где я, и где харизма.

Но почему тогда именно на Вас так отреагировали?

Я не могу сказать. Я не харизматичный человек. И уж точно не тот человек, который может похвастаться какими-то данными интеллектуальными или чем-то еще. Наверное, единственный ответ для себя, в котором я уверен: это все промысел Божий. Просто так ничего не происходит. И я, поверьте, готовя этот закон, и предполагать не мог, чем это закончится. Мадонны, госдепы, Боже мой! Я думал, что это будет спокойный, тихий закон, который не будет иметь серьезных политических последствий. Почему у Чуева не получилось? Не знаю. Возможно, не постился.

И, самое главное, что я не тот человек, который гонится за рейтингами и популярностью. Написали – хорошо. Ведь если о депутате не пишут, — то, значит, плохо он работает.

Все, что не некролог, все хорошо.

Да, да. Все пиар, кроме некролога. Но мой помощник по прессе не даст соврать: мы не ведем каких-то пиар-кампаний. Просто я работаю, помощница рассылает комментарии и все.

Закон о гей-пропаганде задал некоторую новую тенденцию в ЗакСе. Хотя может это и не связано, но обсуждают концы света, эвтаназию. По-моему даже спикер ЗакСа Вячеслав Макаров как-то не в восторге от этого. Между тем закон о поддержке детей-сирот весь год лежал в аппарате и пылился. Может, правда, ЗакС не тем занят?

Это хороший довод, на самом деле. Очень тяжело ему возражать. Но когда у нас появилась возможность, в том числе и с помощью изменившегося федерального законодательства, обеспечить большую защищенность детей-сирот, то мы сегодня ради этого два заседания в один день провели и приняли в окончательном виде (это произошло на последнем заседании парламента в 2012 году – ИА «Диалог»).

А это случайно не совпало с кампанией по так называемому «закону Димы Яковлева», надо было срочно показать, что власть любит сирот?

Нет. Мы не делали специальных заявлений по этому закону, хотя многие субъекты Федерации собирались это сделать.

Что касается того, что мы не тем занимаемся, то здесь, без обид, в основном заслуга СМИ. Потому что я смотрю, что мы в этом году приняли. Мы (комитет по законодательству) внесли за год 78 проектов. Я их смотрю. А когда мне говорят, — вот на телеканале 100ТВ, там есть такая замечательнейшая Инна Карпушина, она меня ненавидит, не знаю почему, — она говорит «Вам нечего делать?», я теряюсь.

А вообще мы за год столько хороших законов приняли. Да, они не востребованы СМИ, поэтому я их практически не комментирую.

Но взять, например, изменения в УК: наказание за публичные призывы и оправдание педофилии — до 2-х лет лишения свободы. Никому не интересно.

Хранение детской порнографии без цели распространения сейчас не является уголовным преступлением. То есть, это законопроекты, которые я принес с поля.

Вот в рамках «Родительского контроля» задерживаем козла (педофила – ИА «Диалог»), педоориентанта. У него в телефоне полно детских фото. А он говорит: «Я не распространял, это мое личное». И все. А он — ублюдок, он завтра пойдет насиловать ребенка, это стопроцентно. Потому что нормальный человек не будет хранить порнографию в телефоне. Но нет, он «законопослушный гражданин».

Мы и про мигрантов законы делали, по дорожному движению. Запретить пропаганду жестокого обращения животными.

Виталий Валентинович, но были и какие-то законы, важные на взгляд журналистов. Например, мемориальные доски в городе. Их же сейчас на фасады практически не поставить. И ЗакС голосует за изменение порядка установки досок, губернатор накладывает вето, ЗакС голосует снова. И вдруг, все те же люди, что два месяца назад давили кнопку «за» резко стали против. И большинство законов вносит Смольный. Что, у нас ЗакС несамостоятелен?

Будем говорить так: снизилась активность депутатов, поскольку ЗакС сильно обновился. И многие депутаты за год вообще ничего не написали и поучаствовали максимум в каком-то коллективном проекте. Но тихо-тихо, а губернатор работает. Немножко в другом режиме, не в авральном, как раньше, а системно, продуманно. Они [в Смольном] смогли переориентировать алгоритм законотворческой деятельности.

А тот, что был при Валентине Матвиенко, — плох был?

Я никогда не говорю, что тот был плохой. Плохая власть у нас была только с 1996-го по 2003-ий год при губернаторе Яковлеве. Теперь же власть просто другая.

Валентина Ивановна была, теперь другое время. Мы не оглядываемся в прошлое. У Георгия Сергеевича [Полтавченко] совершенно другой подход к вопросам, но это неважно. Неважно, как режут огурцы, главное, чтобы салат был вкусный.

В Смольном смогли переориентироваться, и мы плотно с ними работаем. И не скрываем, что некоторые инициативы Смольного вносим как свои. И я не скрываю, что мне нравится работать с действующим губернатором. Не потому, что он губернатор, а я из «Единой России», и должен его любить. Нет, мне нравится.

Сменился губернатор, и это совпало еще и с выборами в петербургской «Единой России». Их расценили как конфликт нарождающейся элиты Полтавченко с элитой Мативенко. Хотя бы чуть есть такое? Был этот огонек, от которого потом столько дыма пошло?

Противостояния Матвиенко-Полтавченко, с моей стороны, нет. Идет естественный процесс смены команды, смена стиля. Но это не противостояние. И я очень ценю, что Валентина Ивановна, покинув пост губернатора, не комментирует своего преемника.

Ну как сказать. Вы же были на округе, когда Валентина Ивановна приезжала в «Красненькую речку» осенью. И она разразилась речью на 20 минут, что городу надо больше тратить на развитие, а Орловский тоннель все же надо строить, и много о чем еще. Единственное, она не назвала фамилию Полтавченко, но критика была.

Ну, да. Согласен. Это был единственный момент. Но вместе с тем, понятно, что бюджет этого года действительно хуже. Денег меньше стало. Изменилась экономическая ситуация.

А почему она изменилась? Мы же из кризиса вышли официально еще в 2009 году?

Вошли, вышли…. Вещи некоторые меняются. И мировой экономический кризис не является основной проблемой.

То есть, в российской экономике есть какие-то системные проблемы?

Есть некоторые проблемы, есть колебания. Мне кажется, что ситуация такая, как есть сейчас. И копаться, жить прошлым, не надо. Все поменялось. Мне очень нравится, что губернатор не сомневался, как я знаю, подписывая закон о гей-пропаганде. И мне очень приятно, что он, в отличие от этих фонограмщиков, понимает подлинный смысл жизни христианина. И жуткий кощунник, глубоко неправильный человек Александр Невзоров, который очень заблуждается, скабрезности которого я не могу слушать подчас, он видимо глубоко несчастен, он сказал вещь, которая мне запомнилась. Оказывается, наш новый формат светского общества, который любит покреститься на публике, состроить постную рожу, говоря о духовных ценностях, считают, что духовные ценности — это яйца покрасить. И он прав.

Я понимаю, хотя бы чуть-чуть, что Георгию Сергеевичу сейчас очень тяжело. Это не его стиль, что был раньше, все бегом делать. Он более основательно подходит к вопросам, и он пришел в город, который был накален гражданским протестом, город раскалывало. И посмотрите, сейчас этого нет. Губернатора практически не критикуют.

Как не критикуют? Снесли дом Рогова. Ну ладно, при Валентине Ивановне сносили – она была в курсе, да и все привыкли. Тут же губернатор ушел в отпуск, а у него за спиной такое творят.

Да, согласен. Но эта история с домом Рогова — отголосок. Кое-кто из коммерсантов недопонял, что такого уже нельзя делать.

То есть, при Валентине Ивановне можно было незаконно дома сносить?

При Валентине Ивановне незаконно этого делать было нельзя. Законы были еще не настолько совершенны, они позволяли использовать лазейки для решения каких-то вопросов.

То есть, сносили по закону, но нагло, а теперь просто по закону?

Да. Но эту тенденцию установила не Валентина Ивановна, ее установил губернатор Яковлев, который десятками сносил дома. Но все были настолько подкормлены и запуганы, что молчали, а общественность больше занималась обслуживанием богатых людей. А история с домом Рогова – это последний атавизм. Уверен, что те, кто снес этот дом, все равно об этом пожалеют.

На том свете или на этом?

На этом, на этом. Надо же дать им возможность искупить свою вину трудом и постом.
А вообще, неблагодарное занятие сравнивать двух губернаторов. Я этого никогда не делаю, для себя эту тему закрыл. Как бы было, что было бы?… Сейчас Валентина Ивановна спикер Совета Федерации и, безусловно, стало лучше. Сергей Миронов мне на этом посту гораздо меньше нравился.

Губернатор Георгий Сергеевич, с которым я лично не знаком, он единого со мной духа. И мне это приятно.

Мы с Вами подводим итоги этого года, нам журналистам интересна политика. А для Вас, что было главное?

Рождение моего сына Николая. Это главное событие в жизни христианина. Кроме того, я был крестным отцом двух детей, это тоже важно.

И у христианина всегда есть два главных события в году – Пасха и Рождество. Все остальное из праха взято, но в прах и уйдет. Сегодня ты известен, а завтра нет.

Вот открываю журнал «Город», смотрю рейтинг, а там Милонов. Без бороды почему-то печатают, старую фотографию.

Кстати, а почему бородой обзавелись?

Так получилось. Это не имиджевый ход. Просто это постепенная адаптация к тому миру, который мне близок.

У нас в церкви люди ходят с бородой. А у меня она как-то сама выросла случайно летом. Вроде мне идет. Хотя кожа тонкая и не всегда борода — это удобно. Но все у нас в церкви с бородами, и я тоже. К тому же, может, выгонят меня сейчас из парламента, а я уже с бородой, уже готов к дьяконству.

Так вот, сегодня ты есть в рейтинге, но чем выше твоя цифра, тем больше ты должен готовиться к тому, чтобы оказаться в конце списка. Чем больше ты известен, тем больше должен готовиться к тому, что о тебе вообще больше не будут писать.

А Владимиру Путину стоит к этому готовиться?

Нет. Он великий политик. Это символ. Это человек, который является частью государства.

А когда он умрет, государство рухнет?

Желаю ему как можно дольше прожить.

Путину или государству?

Без сильного руководителя государство рушится. Вот Горбачев был слабый и развалил страну.

Но Вы пришли в политику отчасти благодаря ему.

Нет, в 1986 году Горбачев еще реформы не начал, когда я стал заниматься политикой.

В общем, желаем Путину дольше жить?

Да. Я к нему очень хорошо отношусь, хотя не знаю лично. Хотя мы несколько раз виделись на мероприятиях у Анатолия Собчака. Так вот, государство российское никогда не жило с сильным парламентом. У нас всегда должен быть сильный руководитель страны. Это особенности нашего характера. А все эти разговоры уважаемого мною Григория Алексеевича Явлинского, что мы должны выступать за парламентский контроль, парламентскую республику, — это ерунда. В России никогда этого не будет.

Слушайте, а если не повезло с правителем, то что, каждый раз трагедию переживать? Вот Иосиф Виссарионович Сталин, — вот уж сильная личность была.

Извините меня, неправильный правитель приходит в результате либерализации, вернее, псевдолиберализации – вот всех этих изменений вроде парламентских республик. Гитлер не мог придти к власти при кайзере, но смог при «яблочной» Веймарской республике. Ленин и его друг Сталин пришел, потому что слабое государство было. Потому что окружение царя-мученника Николая предало его и стало бороться за деньги и собственные интересы. Но при правильном правлении не придет неправильный руководитель. Поэтому не надо нам быть как табуретка из «Икеи» – они все одинаковые.

И, между прочим, ни одна европейская парламентская страна не могла себе позволить сказать: «Европа подождет, пока русский царь ловит рыбу». Мы должны вот этим гордиться, не напыщенностью, не, извините, голопопой гордостью. А этим.

Беседовал Василий Романов / ИА «Диалог»