По-разному. Есть абсолютно комфортная среда: я рядовой «единоросс», я могу обсуждать и говорить те вещи, которые раньше было делать сложнее, потому что были некие корпоративные рамки. Поскольку я отвечал не только за себя лично, но и за сотрудников исполкома, у меня были непосредственные руководители, и все-таки существует определенная служебная этика. Сейчас я могу полностью сосредоточиться на публичной дискуссии, то есть на том, чем я и хотел заниматься.
Обратная сторона медали: мне приходится думать о том, какую трибуну выбирать, чтобы продвигать свои идеи. Не секрет, что позиция руководителя исполкома определенным образом притягивала СМИ. И я даже заметил, что когда меня сняли, и этот акт драмы был сыгран, часть журналистского интереса пропала. Но с другой стороны, теперь этот интерес стал более содержательным. Я много пишу в своем блоге, общаюсь на каких-то тематических встречах. И теперь мне задают вопрос не о том, откуда такие «единороссы-альбиносы» берутся, куда они летят, а задают вопрос о тех идеях, которые я выдвигаю. И для меня эта ситуация комфортна.
Почему Вы хотите менять «Единую Россию», а не уйти в оппозицию?
У меня есть абсолютное рациональное понимание того, что «Единая Россия» — крупнейшая общественно-политическая сила, и на сегодняшний день равных ей сил в политике, к сожалению, нет. К сожалению, потому что, как следствие этого, отсутствует нормальная здоровая конкуренция. Я, когда рассматриваю проблемы «Единой России», выхожу на тот вывод, что именно отсутствие конкуренции позволяет «Единой России» быть вот такой, какой ее сегодня не любят избиратели.
С другой стороны, у «Единой России» на сегодня сосредоточен «контрольный пакет» депутатов всех законодательных уровней в Российской Федерации, начиная от местных законодательных собраний, и заканчивая Федеральным Собранием. И это означает, что, как бы замечательно ни работала оппозиция, что бы мы с вами не хотели сделать, пока мы не решим вопрос с «Единой Россией», мы не можем ни придать инициативе статус закона, ни вообще запустить механизм перемен.
За последние полгода появилась целая серия репрессивных законов. Все они – результат работы «Единой России» в Федеральном Собрании. То есть, с одной стороны, «Единая Россия» может тормозить очень полезные инициативы, с другой стороны — навязывать обществу свои законы, которые общество сейчас не принимает. И если возвращаться к вашему вопросу, то вывод очевиден: пока мы не реформируем «Единую Россию» в нашей жизни мало что изменится. Почему говорю «мы»? Потому что одному мне это сделать не под силу.
Я подаю на этой неделе в министерство юстиции документы на регистрацию межрегиональной общественной организации, которая будет называться «Демократическая платформа». Это не образование внутри партии, это образование за ее пределами. Это обычная НКО, обычная общественная организация, куда я приглашаю всех, кто понимает то, о чем я говорю, и кто хочет поучаствовать в реформах «Единой России». Для этого необязательно быть «единороссом», необязательно быть сторонником, можно быть противником партии. Главное, чтобы была содержательная дискуссия, были конкретные предложения: что мы должны изменить внутри партии, чтобы она стала нормальной конкурентной организацией. Понятно, что нужны реформы, а кому этим заниматься, как не «единороссу»? Я тоже чувствую некую ответственность за то, что партия натворила в последнее время. Поэтому считаю, что я должен участвовать и в процессе будущего преображения партии в более современную и демократичную структуру.
Это уже не первый случай создания «демократической платформы». Подобная «платформа» была создана в конце 80-х годов в КПСС. Не боитесь ли Вы, что Ваша «Демократическая платформа» развалит «Единую Россию»?
Есть два момента, которые я учитываю. С одной стороны, хорошо, что есть исторический прототип. И если мы берем, например, задачи реформы КПСС, то эта задача была решена. Да, потом партия называлась по другому, она сменила бренд. Но с тех пор Коммунистическая Партия Российской Федерации, если не изменяет память, два раза занимала первое место на свободных, конкурентных выборах в Государственную Думу, и три или четыре раза вторые места. И говорить о том, что реформы прошли без успеха для самой партии не приходится.
Нас объединяют эти идеи, то есть, и я бы хотел реформировать «Единую Россию» точно так же, сохранив эту партию, оставив ее одной из, может не доминирующих, но одной из ключевых сил в будущем. Другое дело, что очень важно учесть ошибки предшественников, и здесь очевидные вещи, которых хотелось бы избежать: чтобы все закончилось реформой партии, но не революцией и не развалом страны.
Есть другие партии кроме «Единой России», которые Вам близки?
Все остальные партии, наверное, нужно назвать словом «оппозиция», поскольку «Единая Россия» — партия власти. Я по-разному отношусь к оппозиции, поскольку оппозиция действительно разная. У нас есть системные оппозиционные партии, которые сегодня находятся в федеральном парламенте, и есть несистемные партии, которые уже зарегистрированы, и выступают оппонентами «Единой России». Отношения разные, особенно после последних выборов, которые прошли 14 октября.
Меня очень удивила и разочаровала ситуация с системными партиями, с такими как КПРФ и «Справедливая Россия». Есть ощущение, что эти партии до сих пор не понимают свои цели и задачи и всячески избегают прямой конкуренции с «Единой Россией». Может быть, за исключением нескольких личностей внутри «Справедливой России». ЛДПР уже давно стала партией-сателлитом «Единой России», и это тоже известный факт, здесь бесполезно что-то комментировать.
Если мы говорим о несистемной оппозиции, то мы должны говорить о создании Координационного совета, выборы в который проходили параллельно с последними региональными выборами в стране. Мне кажется, здесь допущены две очень серьезные ошибки: одна стратегическая, другая тактическая. Стратегическая ошибка заключается в том, что Координационный совет не имеет до сих пор никаких целей, не имеет программы действий. И люди, которые голосовали за него, голосовали на самом деле за персоны, часто против партии власти, против системной оппозиции, но не понимая, что они дальше с этим будут делать. Наблюдая первые шаги Координационного совета, наблюдая первую его активность и первые разногласия, есть ощущение, что людей, которые его избирали, ждет очередное разочарование.
А тактическая ошибка заключается в том, что эти выборы проходили параллельно с официальными, и я считаю, что правильным было бы участвовать оппозиции во всех государственных выборах. Принимать активнейшее участие в муниципальных выборах, на региональном и на федеральном уровне, завоевывать тот максимум, который они могли бы получить, но не пытаться его подменить какой-то собственной моделью. Разница в том, что первое – борьба в рамках закона и за закон, а второе – создание какой-то параллельной закону реальности, то есть беззакония.
Что получилось: Координационный совет отвлек своих сторонников от реальных выборов, на выборы пришло мало избирателей. Я, как человек, который проходил через выборы, знаю, что эта ситуация всегда работает на «Единую Россию», потому что за «Единую Россию» приходят твердые и убежденные сторонники, которые в итоге и показывают тот высокий результат, который мы видим. К сожалению, этот результат отвлекает от идеи реформы политической системы и служит плохим аргументом за то, что всё у нас в порядке, народ все «закрученные гайки» спокойно проглотил, и что можно ничего не менять. Ну, это та реальность, с которой приходится работать.
Вот Вы побывали на «Белом форуме» оппозиции. Какова была цель визита на форум?
Это было рискованное мероприятие. Я не был официальным участником форума и не знал, чем закончится мое выступление. Меня пригласили выступить как оппонента и поделиться своими соображениями о политической ситуации и, может быть, о взглядах на оппозицию. Я понимал, что я рискую своей должностью, что я могу потерять членство в партии, но для меня лично было важно все же выступить в Репино по нескольким причинам.
Первое — выступить на площадке наших оппонентов. Я сам до этого организовывал дебаты и всевозможные публичные мероприятия, на которые приглашал лидеров оппозиции к метро «Василеостровская». Они всегда приходили, мне никто не отказывал. Теперь я как бы возвращал им долг.
Второе — мне хотелось рассказать лидерам оппозиции о том, как их работа выглядит со стороны, и не просто со стороны, а изнутри партии «Единая Россия». В чем я вижу минусы их работы, в чем плюсы. Так получилось, что, готовясь к этому выступлению, я обнаружил, что те минусы, которыми я хотел бы поделится на этой встрече, совпали с теми минусами, которые существуют у «Единой России». И в итоге это и стало главной темой моего выступления. А именно: обоюдное разжигание ненависти в обществе, радикальные позиции, что сторонников партии власти, что сторонников оппозиции. Это отсутствие желания искать компромисс и добиваться своих целей в легальном, законном политическом пространстве. Этому я и посвятил свое выступление, об этом и говорил. И получился двойной риск: с одной стороны я рисковал оказаться непонятым своими коллегами по партии за несанкционированный диалог с оппозицией, с другой – на меня могли обидеться за жесткую критику сами оппозиционеры. Выбирая именно такую тему (мы знаем, что тема компромиссов в политике сейчас не самая популярная, гораздо популярнее призывы к бою), я боялся не найти людей, которые меня не услышат на этой встрече. К счастью, получилось наоборот. Это не проявилось прямо во время моего выступления, хотя мне показалось, что меня очень внимательно слушали, но я получил значительный объем комментариев, писем, вопросов и через интернет, и по телефону после форума от тех людей, кто на нем присутствовал.
Поэтому я считаю, что цели я своей достиг: я поднял тему борьбы с беззаконием, с разжиганием ненависти в обществе. Эта тема до сих пор живет, она активно обсуждается ведущими политиками страны. Вчера прошло несколько съездов, и политическое пространство переформатировалось. Одним из них был съезд партии Прохорова, и если Вы заглянете в его тезисы, то некоторые из них фактически дословно взяты, как мне кажется, из тех выступлений, которые были у меня в последнее время. В том числе тема борьбы с разжиганием ненависти в обществе, да и вообще тема «третьей силы». Единственное, о чем молчит Прохоров – это Путин, и в этом его слабость.
Есть ли у оппозиции хорошие стороны, и какая из оппозиционных партий Вам ближе всего?
Хорошо, что у нас вообще до сих пор есть хоть какая-то оппозиция. Можно говорить о том, что качество её работы оставляет желать лучшего, но она существует. Сегодня оппозиция есть в медийном пространстве, это тоже хорошо. Да, можно говорить о том, что федеральные каналы редко приглашают оппозиционеров на свои экраны и много их критикуют, но если мы заглянем в интернет, или, например, включим телеканал «Дождь» или радио «Эхо Москвы», то мы можем услышать там диаметрально противоположную точку зрения. И это здорово. В конечном итоге у нас есть выбор.
Мне лично сегодня не близка ни одна из существующих партий. Почему — потому что реально главные темы повестки дня страны, о которых говорю я, пока не входят в повестку этих партий. Потому что большинство из тех политических партий и движений, которые сегодня существуют, борются с Кремлем примерно теми же методами, которыми Кремль борется с ними. Если вы противопоставляете кремлевской «лжи» другую «ложь», просто более изощренную и замаскированную под «добрую правду», но используете ровно те же методы, то это означает, что вы не заслуживаете доверия. И мне кажется, что моральное лидерство, то есть способность партии стать моральным авторитетом для своих потенциальных избирателей, — это ключевая задача для всех существующих политических движений. Моральное лидерство потеряла «Единая Россия», но моральное лидерство не приобрели и оппозиционные движения и партии. И выиграет, мне кажется, на следующих выборах тот, кто сумеет завоевать это моральное лидерство и освоить такой непростой язык правды в разговоре с избирателями. Я стараюсь и сам меняться, учиться говорить на этом языке. Бывают абсолютно разные ситуации, не всегда меня понимают, но мне кажется это вопрос времени. Взаимное недоверие, это, к сожалению, ключевая проблема последних пяти-семи лет в политике.
Может быть кто-то из оппозиционных политиков Вам близок?
Мне кажется, что о правильных вещах говорит Гудков-младший. Есть правильные вопросы, которые озвучивает Алёна Попова. Мне кажется, что очень правильный поступок совершил депутат Илья Пономарев, снявший свою кандидатуру с выборов в Координационный совет оппозиции. И действительно поднял вопрос о том, что нужно оппозиции выходить за рамки московской тусовки: этой комфортной, понятной среды, большей частью существующей в блогосфере. Что нужно заниматься политическим образованием в регионах. Всех людей, которые будут поднимать эти вопросы, я, может быть, не буду поддерживать в силу того, что я представляю определенную политическую партию, но, как минимум, буду считать своими союзниками в решениях этих проблем.
Вы в своем блоге писали про Ходорковского и Лебедева. Писали, что они уже достаточно отсидели, что загладили всю вину. Кроме того, Вы проводили параллели между делом Ходорковского и делом Удальцова, Лебедева и Развозжаева. В чем сходства и в чем различия?
Пост появился в тот день, когда Ходорковский отсидел девять лет в тюрьме. И если мы с вами вспомним историю, то первый его приговор был как раз на девять лет, и если бы не было никаких других историй, то он бы вышел на свободу. Но мы с Вами знаем, что он не вышел на свободу: срок сначала был уменьшен на один год, там еще какие-то были подвижки в деле, потом было второе уголовное дело, второй срок. В итоге, если не ошибаюсь, он должен будет выйти на свободу в 2016 году, за два года до следующих президентских выборов. Но, по слухам, сейчас «шьют» и третье дело.
Я бы использовал более правильный термин, я бы сказал, что он «искупил» свою вину. Люди совершают разные преступления, за них существуют разные наказания. И я бы не хотел обелять Ходорковского и не хотел бы возвращаться к вопросу об экономических преступлениях, которые в 90-е совершил он сам и его команда. Но человек отсидел свой срок. По закону он искупил свою вину и теперь должен выйти на свободу. И если мы продолжаем держать такого человека в тюрьме, то это означает, что это решение политическое. Я категорически против посадок из мотивов политической целесообразности, я за то, чтобы законы соблюдались. В России не должно быть политических заключенных, которые сидят в тюрьме вовсе не за то, что написано в их приговоре, а за свое несогласие с властью или даже претензии на власть. Если законы будут соблюдаться, с Ходорковским, равно как и с Удальцовым и Развозжаевым, значит, законы будут соблюдаться и в отношении каждого из нас.
беседовал Максим Кузнецов / ИА «Диалог»