Опоздавшие к «эко»: что и почему произошло со сбором опасных отходов в Петербурге

В Петербурге в 2018 году начала действовать новая система сбора опасных отходов. Внимание привлёк первый же конкурс городской администрации по поиску подрядчика: в нём участвовали две компании с похожими названиями и общим владельцем, и не участвовал проверенный контрагент Смольного, обслуживавший экомобили несколько лет. «Диалог» разбирался в перипетиях конкурсных процедур и выяснял, как теперь будут собирать опасные отходы в городе на Неве.

Что было…

До 2017 года включительно вопросами сбора и утилизации опасных отходов в Петербурге занимался комитет по природопользованию, охране окружающей среды и обеспечению экологической безопасности (КПООС). Непосредственным исполнителем с 2010 года являлось подведомственное ему ГУП «Экострой», деятельность которого заслужила самые положительные оценки и горожан, и городских властей. Например, губернатор Георгий Полтавченко не раз называл эту систему в числе главных достижений действующей власти в Петербурге. Среди прочего, предприятие наладило в городе работу экомобилей — мобильных пунктов приёма опасных отходов, ежедневно перемещавшихся по районам, согласно определённому расписанию. Но затем эти полномочия отошли к другому комитету.

«В соответствии с постановлением правительства Санкт-Петербурга № 127 от 9 марта 2017 года вопросы организации деятельности по сбору (в том числе – раздельному сбору), транспортировке, обработке, утилизации, обезвреживания и захоронения твёрдых коммунальных отходов – в том числе опасных отходов – а также участия в организации обеспечения доступа к информации в области обращения с отходами производства и потребления относятся к полномочиям комитета по благоустройству», — пояснили «Диалогу» в КПООС.

В Петербурге снова заработали экомобили, но ассортимент принимаемых отходов сокращён

ГУП «Экострой» не участвовало в новом конкурсе; почему – в организации комментировать не стали. Предприятие и сейчас занимается приёмом и утилизацией тех же материалов, что и раньше – но, увы, только на платной основе, и только на своей центральной базе в Красном Селе, на Волхонском шоссе 116, корпус 3.

«Мы бы с удовольствием продолжили работать дальше, но полномочия были переданы от комитета по природопользованию комитету по благоустройству. КБУ организовал тот аукцион, который посчитал правильным, и нынешний их подрядчик будет исходить из этого контракта. Так как у нас сейчас нет финансирования под это, мы больше не принимаем отходы от населения на безвозмездной основе», — рассказал «Диалогу» начальник отдела обращения с отходами ГУП «Экострой» Вадим Мазейко.

Ассортимент того, что принимал «Экострой» – как на своих базах, так и через старую систему городских точек приёма и экомобилей – был весьма широк. Горожане могли сдавать отработавшие срок «энергосберегающие» лампы, ртутные градусники и другие бытовые ртутьсодержащие приборы (например, тонометры), негодные химические препараты бытового назначения, просроченные медицинские препараты в таблетках или ампулах, химические источники тока (аккумуляторы и батарейки), химические отходы, автомобильные шины и нефтесодержащие отходы (в том числе – моторные масла). В 2017 году благодаря этой системе (2 экомобиля, 8 стационарных пунктов, 210 терминалов, 752 мест установки экобоксов для накопления батареек и аккумуляторов) было собрано 303,4 тонны опасных отходов (против 289 тонн в 2016-м). В это число, по данным КПООС, вошли 31,4 тонны ртутных ламп, 73,1 тонны батареек, 23,6 тонн оргтехники, компьютерной и бытовой техники, 5841,6 килограмма лекарственных препаратов, 1436,7 килограмма ртутных приборов (медицинских ртутных термометров, монометров и прочего), 119,1 килограммов автомобильных аккумуляторов, 11,8 тонн химических отходов, 1576,6 килограмма ртути металлической, 125,1 тонны покрышек, 2215 литров отработанных масел.

В новом же контракте прописаны всего три пункта: ртутные термометры, батарейки (и небольшие аккумуляторы), а также «энергосберегающие» лампы. Люминисцентные светильники можно сдавать только в экомобили, а не экобоксы, в силу их размера. Если экстраполировать данные 2017 года на 2018-й, то получится, что около 170 тонн материалов (в первую очередь — автопокрышек) окажется за бортом государственной системы сбора и утилизации. Конечно, нельзя сказать, что всё это автоматически попадёт на полигоны — экологи надеются, что уже обретённая сознательность не позволит гражданам просто всё выбрасывать, как раньше, чохом — но складывающаяся ситуация не может не вызывать беспокойства.

«Это – лишь часть проблемы. В целом, я считаю, у города нет чёткого понимания, что вообще нужно делать с бытовыми отходами (и с опасными – в частности). По идее, мы должны прийти к тому, чтобы их стало очень легко сдавать (может, за какую-то их часть можно было бы платить людям небольшие деньги). Когда вице-губернатор [Николай] Бондаренко приходил в ЗС на отчёт, мы с ним говорили о том, что нужно определяться со всей схемой. Фундаментально то, что эти полномочия передали из КПООС в комитет по благоустройству, вероятно, правильно, но при передаче происходят определённые… странности. Я считаю, что в конечном итоге мы должны прийти именно к стационарным точкам. Экомобиль, на мой взгляд, – это некая временная мера. Я знакомился с системой приёма отходов в Германии: скажем, существует проблема сбора крупногабаритных отходов – для этого в городах есть стационарные пункты, куда можно привезти такие вещи. Этих точек меньше, чем обычных – то же самое касается и мест, где принимают опасные отходы. Пусть их будет меньше, но я не должен думать о времени, когда мне придётся это делать. Например, с моим образом жизни просто нереалистично ловить этот экомобиль – у меня в семье все работают, поэтому мы не можем этим заниматься», — отметил в беседе с корреспондентом «Диалога» депутат ЗакСа Михаил Амосов, член парламентской комиссии по экологии и природопользованию.

Что будет…

Старая система работала до середины февраля — после прежние экомобили, стационарные пункты и экобоксы работать перестали. С 16 февраля был заключён контракт с победителем нового конкурса – ООО «Экологический Сервис СПб». Цена вопроса – свыше 39 миллионов рублей.

«В соответствии с действующим законодательством государственные контракты заключаются на 12 месяцев – в рамках бюджетного года. Поэтому каждый раз этот договор будет заключаться на один год. Была проведена конкурсная процедура, которая предполагала участие всех возможных претендентов, обладающих необходимыми ресурсами. К этой процедуре ни у кого не было вопросов – об этом можно судить по тому, что ни одной жалобы не поступило. Контракт был заключён с участником, который почему-то оказался единственным – на конкурсную процедуру была подана всего одна заявка. Так как эта заявка соответствовала всем требованиям закона, с этим участником конкурса был заключён контракт», — говорил на встрече с журналистами 2 марта заместитель председателя комитета по благоустройству Кирилл Пащенко.

В то же время, по информации на Национальной электронной площадке госзакупок, участников конкурса было двое: помимо победившего ООО «Экологический Сервис СПб», компания с похожим названием ООО «Первый экологический сервис». Эта компания работает в городе Химки Московской области, где занимается сбором отходов; указанные в конкурсной документации данные повторяются на сайте, общем для обеих компаний (они указаны в разделе «География»: ООО «Экологический Сервис-Санкт-Петербург» — как оператор по Петербургу, ООО «Первый экологический сервис» — как действующая в Москве). Кроме того, у них общий совладелец – ООО «СТК» из Кемеровской области, сфера деятельности которого, согласно аналитическому сервису Seldon.Basis, определяется как «торговля оптовая прочими пищевыми продуктами, включая рыбу, ракообразных и моллюсков». Это позволяет сделать вывод о связи двух предприятий – получается, что победитель конкурировал сам с собой. Предложения по цене контракта повторялись до копеек: 39 682 931 рубля 54 копейки.

«Мы условно аффилированы через акционеров… так решили потому, что от этой компании у нас есть часть договоров в городе. Думали, то ли от одной подавать документы, то ли от другой. Проблем – в нашем понимании – не возникло, так как мы абсолютно законно участвуем в конкурсах», — пояснил в беседе с корреспондентом «Диалога» этот казус Денис Гостев, совладелец компании «Экологический сервис – Санкт-Петербург» и член совета директоров Всероссийского природоохранного социального проекта «Экобокс» (под эгидой которого и действуют указанные компании).

Третьим в числе регионов, где действуют компании этой группы, названа Уфа (ООО «Экосервис Уфа», в число совладельцев которой также входит компания «СТК»). Деятельность химкинской и уфимской компаний не раз становилась объектом критики из-за нареканий на качество контейнеров и периодичность их опорожнения, а также из-за неясностей с тем, как и где именно перерабатываются собранные опасные отходы.

По словам старшего партнёра юридической фирмы «Дювернуа Лигал» Игоря Гущева, подача одинаковых ценовых предложений – нормальная ситуация для конкурсов. В этом случае для выбора победителя будут задействованы другие критерии. А вот аффилированность участников, если удастся её доказать, может стать причиной для расследования ФАС или даже уголовного дела, говорит юрист.

Чем сердце успокоится

В случае компании «Экологический сервис – Санкт-Петербург» нареканий к качеству переработки отходов у экологов пока нет.

«Мы стараемся не ругать публично нового подрядчика – всё равно с ним жить, да и они реально стараются. У них похитили больше 40 терминалов, которые были установлены на коммерческой основе на контейнерных площадках – скорее всего, это происки конкурентов. Так что им приходится нелегко», — комментируют ситуацию источники «Диалога» среди городских экологов.

«Пока нареканий не было, на днях забрали от них большой объём – уже в рамках нового контракта. Мы действительно перерабатываем полученный от них материал, никуда они его не выбрасывают», — сообщил корреспонденту «Диалога» Александр Рогов, исполнительный директор компании «Меркурий». Это предприятие давно сотрудничает с городскими экологами, а осенью 2017 года получило новую лицензию на обращение с отходами I-IV классов опасности и является партнёром «Экосервиса», занимающимся непосредственной переработкой собираемых материалов – батареек, ламп и термометров.

Главная проблема – собственно, в том, что этой триадой на современном этапе перечень собираемых отходов и ограничивается. Вторая сложность (для жителей) – что исчезли стационарные пункты приёма. В них, в отличие от экобоксов, принимали любые материалы (так как в каждом работал приёмщик, а места хватало и для оргтехники, и для автопокрышек), но при этом их не нужно было отслеживать и ловить, как те же экомобили. Причиной отказа от стационарных точек чиновники называют земельное законодательство – такие пункты необходимо «проводить» через комитет имущественных отношений примерно так же, как, например, автолавки.

«Мы готовы рассматривать любые формы сбора опасных отходов, открыты для предложений – о чём свидетельствует то, что акцент сделан на детских образовательных учреждениях. В конце года, когда стало ясно, что комитет по благоустройству будет формировать адресную программу, к нам обратились общественные организации с просьбой установить контейнеры в образовательных учреждениях – и комитет в оперативном порядке пересмотрел адресную программу, учёл эти предложения. Видимо, придётся в рамках получения опыта в этой деятельности находить баланс – мы, например, перераспределили часть контейнеров с АЗС в пользу школ, но потом пришло письмо с просьбой вернуть экотерминалы на АЗС. Что касается стационарных пунктов, то комитет по благоустройству при составлении адресной программы ориентировался, среди прочего, на изменения земельного законодательства, которое гласит, что использовать земельный участок можно исключительно на [определённых] условиях. Между организацией, которая находится на определённой территории, и владельцем земельного участка (коим в большинстве случаев является город в лице комитета имущественных отношений) должны быть оформлены отношения в области использования земли. У комитета по благоустройству, насколько мне известно, участки, на которых могли бы располагаться стационарные пункты, не откадастрированы, и отношений никаких не было. Чтобы комитет по благоустройству мог соблюдать законодательство, мы готовы вернуться к этому вопросу путём направления соответствующих обращений в КИО – если действительно есть запрос на стационарные пункты, хотя очень важным является вопрос собираемости отходов. За счёт расширения сети экомобилей и числа стоянок – до 9870 – охват всех городских территорий увеличился», — отмечал Пащенко.

«Диалог» поинтересовался в КИО, как мог бы выглядеть порядок предоставления земельных участков под пункты приёма опасных отходов (мог бы, потому что запросов от КБУ пока не поступало). Выяснилось, что размещение временных пунктов приёма опасных отходов (в виде несамоходных прицепов или вагончиков, уточнили в имущественном ведомстве) на земельных участках, находящихся в собственности Санкт-Петербурга, возможно двумя способами. Первый — через аренду участков под «не связанные со строительством» цели. Под такими целями подразумевается, в частности, размещение мобильных социально-культурных и коммунально-бытовых объектов. Согласно региональному закону от 20 мая 2015 года №288-48, соглашения с городом об аренде таких участков можно заключить без торгов.

«В соответствии с пунктом 1 статьи 2 закона № 288-48, пункты приёма опасных отходов могут быть отнесены к элементам благоустройства и использоваться для целей, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, что делает возможным предоставление земельных участков без проведения торгов. При предоставлении земельных участков под пункты приёма опасных отходов указанным способом имеется необходимость предварительного образования и постановки земельных участков на государственный кадастровый учёт», — пояснили в КИО.

Второй способ, рассказали в комитете имущественных отношений, — это размещение пунктов приёма опасных отходов без предоставления земельных участков в соответствии с требованиями пункта 3 статьи 39.36 Земельного кодекса РФ – на основании разрешений.

«Так, пункты приёма опасных отходов могут быть отнесены к одной из категорий объектов, включённых в утверждённый постановлением правительства Российской Федерации от 3 декабря 2014 года № 1300 перечень [объектов], размещение которых возможно без предоставления земельных участков: элементы благоустройства территории (Правила благоустройства территории Санкт-Петербурга, утверждённые постановлением правительства Санкт-Петербурга от 9 ноября 2016 года № 961, относят к элементам благоустройства коммунально-бытовое оборудование, включая контейнеры, урны и иное оборудование); [либо] пункты приёма вторичного сырья (к которому, в том числе, могут относиться и некоторые виды отходов), для размещения которых не требуется разрешение на строительство. Выдача КИО Санкт-Петербурга разрешений для размещения пунктов приёма опасных отходов по любому из указанных оснований позволит предоставить пользователям земельные участки в упрощённом порядке – без проведения государственного кадастрового учёта и последующего заключения договоров аренды», — сообщили в ведомстве. При этом специалисты комитета указали, что, раз речь идёт о работе с отходами I-IV классов опасности, то в перечень документов, предоставляемых КИО заявителями, необходимо включить лицензию на осуществление деятельности по приёму и хранению таких отходов.

Больше систем, хороших и… разных?

В комитете по благоустройству упирают на то, что унаследованная от КПООС система сбора опасных отходов будет лишь дополнением к той, что должен создать единый региональный оператор, занимающийся обращением со всем мусором в Петербурге. Напомним, что таковым было выбрано ГУП «МПБО-2». Предполагается, что к началу 2019 года на каждой контейнерной площадке появится отдельный бокс для приёма бытовых опасных отходов. Однако 2018 год при таком раскладе получается «серой зоной», когда сбор опасных отходов оказывается значительно затруднённым, к тому же проблема с сокращением числа фракций пока не решена.

«Мы должны понимать, что мы находимся в переходном периоде. Стационарные точки сбора или передвижные – это и способ привлечь внимание к проблематике, потому что большинству людей всё равно неудобно ни то, ни другое. Они хотят, чтобы точка приёма была ровно там, куда они выносят мусор, и тогда они будут готовы выкинуть батарейки в один бокс, а мусор рассортировать по другим. А когда региональный оператор уже вступит в права – и будет обязан отрегулировать эту сферу (в этом Петербург идёт впереди, и другие регионы на нас равняются) – тогда, по следам этого просвещения людям будет комфортно и удобно уже автоматически класть отходы в отдельные безопасные боксы на своих контейнерных площадках», — говорил зампред комитета Государственной думы по экологии, депутат Сергей Боярский, во время представления новой системы экомобилей журналистам.

«Система ухудшилась – и именно по тем фракциям, которые перестали принимать. Но контракт писал комитет по благоустройству – в старом контракте были все эти отходы, в новом их нет. Поэтому подрядчики не виноваты, хотя все активисты сейчас накинулись именно на них. Конечно, стационарные посты намного лучше, так как не нужно лезть в интернет за расписанием экомобилей – бабушки этого просто не умеют. Кроме того, экомобили стали низенькие, их трудно заметить, и в рабочие дни они работают только до 17 часов – это очень неудобно. Наконец, коробки все тоже убрали – а их было более 700. На все эти вопросы в КБУ отвечают: «Вы хотите, чтобы мы нарушали закон?» С этим очень трудно спорить», — комментирует ситуацию Татьяна Нагорская, председатель правления ассоциации «Раздельный сбор».

При этом переработчик – упомянутое «Экологическое предприятие «Меркурий» – занимается утилизацией всего того, что не вошло в новый перечень собираемых по городской программе материалов: электронной техники, химических реактивов, медицинских отходов, автомобильных покрышек. ООО «Экологический сервис – Санкт-Петербург», по словам Гостева, также имеет лицензию на работу с отходами I-IV классов опасности, поэтому могло бы заниматься работой со всеми этими вещами. Но…

«Мы действуем в рамках технического задания. Свою экономику мы просчитывали, исходя из него. Всё крайне жёстко – мы не можем тратить деньги, полученные от государства, на иные цели», — пояснил он.

Узок круг этих отходов

Почему же этот перечень оказался настолько узким? Причина представляется двоякой. С одной стороны, триада «лампочки-батарейки-термометры» родилась не на пустом месте: она получилась при гибридизации положений федерального закона № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» (от 24 июня 1998 года с изменениями и дополнениями, вступившими в силу с 1 января 2018 года) и утверждённого правительством перечня отходов, захоронение которых запрещается. С другой стороны, положения 89-го закона несколько расплывчаты, что дают возможность по-разному их интерпретировать.

«Твёрдые коммунальные отходы – отходы, образующиеся в жилых помещениях в процессе потребления физическими лицами, а также товары, утратившие свои потребительские свойства в процессе их использования физическими лицами в жилых помещениях в целях удовлетворения личных и бытовых нужд. К твёрдым коммунальным отходам также относятся отходы, образующиеся в процессе деятельности юридических лиц, индивидуальных предпринимателей и подобные по составу отходам, образующимся в жилых помещениях в процессе потребления физическими лицами», — говорится в статье 1 закона № 89.

При этом в своей позиции комитет по благоустройству относит, например, просроченные лекарства к медицинским отходам (оборот которых действительно регламентируется другими нормами), а не к коммунальным, хотя они образуются в быту. Автомобильные покрышки аналогичным образом относятся к промышленным отходам, аэрозольные баллончики – к строительным, хотя это и кажется изрядной натяжкой.

«В рамках переданного контракта по сбору опасных отходов приём других фракций (помимо батареек, ламп и ртутьсодержащих приборов – ИА «Диалог») не предусматривается. Это вопрос не нашего желания или нежелания, а контракта. Комитет этим не занимается – он занимается деятельностью в области обращения с твёрдыми коммунальными отходами. Есть определённый перечень, который сейчас законно может обслуживать комитет. Однако в дальнейшем можно будет действительно рассматривать вопрос о расширении списка (если на это есть запрос). Комитет по благоустройству отвечает за то, чтобы вся деятельность осуществлялась в рамках законодательства. Лекарственные средства не являются отходами в соответствии с действующим законодательством – [федеральным законом] № 89-фз. Обращение с медицинскими отходами регламентируется иными нормами. Кто за них отвечает, если они вышли из употребления, закончился срок действия? Те медицинские учреждения, которые их используют. Для жителей порядок тот же, что в случае с шинами и строительными отходами. Мы же не можем бросать шины в контейнер? До того, как появились экомобили, что мы делали с покрышками или, скажем, со строительным мусором при ремонте? Выбор у нас такой – либо забросить это в общий бак, либо заключить договор и организовать вывоз этих отходов», — указывал Кирилл Пащенко.

Таким образом, комитет советует горожанам, желающим экологичным образом избавиться от того, что не вошло в новый перечень, самостоятельно искать организации, которые занимаются утилизацией злополучных предметов. Либо ждать возможных изменений законодательства или вступления в силу новых пунктов перечня предметов, запрещённых к захоронению: среди прочего, с 2019 года нельзя будет отправлять на полигоны автопокрышки, а с 2021 года – электронику и бытовые приборы. Ждать, как мы видим, ещё долго, поэтому… кто не успел сдать накопившиеся у него «спорные» отходы, тот опоздал. По крайней мере, на данном этапе.

Подготовил Илья Снопченко / ИА «Диалог»