«Мы не вилка и нож, мы две китайские палочки»: группа «тема креста» о своих истоках, конфликтности и нищебродстве

В составе группы «тема креста» два драматурга – Саша и Аня. Девушки экспериментируют в музыке, в подаче, в содержании и форме текстов – например, всё пишут с маленькой буквы, не принимая заглавных. Каждое их выступление — уникально и придумывается специально: есть несколько непохожих друг на друга программ, построенных на одних и тех же песнях. «Диалог» поговорил с девушками о том, как они создают свои песни, делают концерты, для кого сочиняют, и откуда взялся крест.

В вашей группе «ВКонтакте» написано, что вы «самая конфликтная, самая нищебродская и самая сексистская группа». В чём же ваш конфликт?

Саша: Об этом рассказывает очень подробно наша новая программа. Мы её сделали к выступлению на фестивале SKIF, который пройдёт 30 сентября на Новой Сцене Александринского театра. Там мы по полочкам будем раскладывать, почему мы самая конфликтная группа. Начнём с конфликта. Так получилось, что фундамент нашей группы вырос не на том, что мы такие большие друзья и так сильно похожи, и у нас на всё одинаковые взгляды, а ровно из противоположности. Мы на всё смотрим по-разному, но, наверное, только одно нас объединяет: то, что мы хотим славы и мудрёных концепций, чтобы всё было очень необычно. А в остальном, если послушать, например, отдельно мои песни и отдельно Анины — будет ощущение разных групп внутри одной. В нашей новой программе мы используем триаду: «тезис-антитезис-синтез». У нас в группе Аня – тезис, я – антитезис, а вместе мы синтез. По Гегелю из бытия и ничего рождается становление. Именно поэтому мы постулируем, что являемся самой конфликтной группой.

Ещё у вас там написано «новейший дип-хоп — местами абстракт хип-хоп калька на весь бомонд авангардного хип-хопа с примесью женской страдальческой эстетики»…

Саша: это вообще придумали не мы, мы просто скопировали всё, что о нас когда-либо говорили.

Как для себя определяете жанр? Или это неважно?

Саша: После того, как мы перестали быть музыкальной группой и стали видео-группой, — жанр отвалился сам. У нас нет единой стилистики, поэтому невозможно определить жанр.

Аня: Кому вообще нужен жанр?

Саша: Рамки это хорошо, чем уже рамки — тем выше полёт твоей фантазии. Можно сказать точно, к каким жанрам мы не относимся, тем самым отчеркнуть. Мы точно не тяжёлый металл, не бардовская песня…

Что было импульсом к образованию коллектива?

Аня: Наша группа была образована как шутка.

Саша: Даже не как шутка, а «на слабо». Наша знакомая сказала другой девочке, что за ночь она может собрать группу. Так получилось, что в эту ночь мы втроём были у меня дома. После этого мы просто много раз ещё встречались вместе, а поскольку я и так до этого писала немного музыку, а Аня всегда писала тексты…

Аня: Надо придумать какую-нибудь классную легенду.

Саша: Давай.

Аня: Мы ехали в метро, и у Саши и у меня была в руках одна и та же книга, на одной и той же странице. До этого мы не особо были знакомы.

Саша: Давай, Библия.

Аня: Давай. У нас было идентичное выражение лица при чтении: такого саркастичного пренебрежения, мы как бы эпатировали.

Саша: Подожди, мы же конфликтная группа, давай ты читала Ветхий Завет, а я Новый, ты – начало Бытия, а я уже Апокалипсис.

Аня: И мы встретились взглядами.

Саша: Хорошая легенда.

Как распределяются ваши роли в группе?

Саша: Сначала было так, что Аня должна была писать тексты, а я музыку. Как-то изначально так пошло. А потом мы стали всё делать обе.

Аня: Потому что мы не вилка и нож, мы две китайские палочки.

Саша: Отлично. Так и есть. То есть мы делаем всё. Например, у нас есть список того, что нам нужно сделать перед концертом. Мы садимся вместе придумывать концепцию. Я научилась работать в фотошопе, мне кажется, только благодаря «теме креста».

Использование довольно сложной терминологии в текстах песен, в названиях – это «вырезание» групп людей из рядов слушателей? И кто тогда ваш слушатель?

Саша: Я рада всем. Нет такого человека, которого я не могла бы представить слушающим «тему креста». А насчёт слов – у меня есть такая проблема: мне кажется, когда я начинаю что-то писать, что слов слишком много. Что они нарастают, нарастают, и конструкция в итоге просто рушится, потому что слишком много всего налеплено. Поэтому я всегда пытаюсь огромную мысль уложить в одно слово. Я уже очень давно думаю о том, что было бы здорово выражать одним словом суть огромного количества вещей. Этакая парадная форма изречения мыслей. Поэтому, когда мы думаем над названием, — хочется взять ёмкое понятие.

Аня: Плюс Саша очень любит придумывать новые понятия, феномены, — и это классно. В основном наши слушатели – это такие «сектанты», им нравятся наши концептуально-мистические проповеди. Все они понимают нас, что очень приятно.

Саша: Ещё интересно, что этих людей довольно мало, и все они не были знакомы с нами до этого. Среди наших друзей нет фанатов «темы креста».

Аня: Ну они делают вид, но мы понимаем, что нет.

Саша: Да, из вежливости приходят иногда на концерты. Нет, ну может им и правда нравится, но вот истинные ценители, те, кто прямо проникается, может слушать в плеере одну и ту же песню сто раз, — это случайные люди. И, в основном, приникли они к нам именно с концертов.

Аня: Некоторые почитатели нашего творчества, с которыми мы познакомились, просто сумасшедшие. Они даже интереснее, чем наша группа.

От какой части творчества ловите больший кайф?

Саша: Моя любимая часть – когда мы садимся придумывать концерты: только в эти дни мы встречаемся, чтобы делать что-то для группы вместе, в остальные дни мы всё делаем порознь. В основном все концерты и выступления на фестивалях нас подстёгивают, потому что мы очень ленивые. Нам не хватает человека организаторского толка. Поэтому, когда мы садимся перед концертом срочно что-то делать, это бывает очень весело и круто.

Аня: А мой самый любимый момент — когда ты заливаешь в сеть треки. Это столько эмоций, такое странное ощущение эксгибиционизма. Когда вышел первый альбом, например, было столько визга. Я поняла, что мне надо доехать до Саши и увидеть её, потому что сегодня мы выложили наш первый альбом. В общем, это самое приятное.

Саша: Я вообще не думала, что буду когда-нибудь что-то такое делать. То есть у меня были раньше музыкальные проекты, но в основном просто для себя. Выступать где-то всерьёз цели не было. В общем-то, нас и на выступление первое отправил некий продюсер.

Аня: Который украл в конце выступления все деньги и смылся. Ну, все деньги — это 200 рублей. Мы же самая нищебродская группа.

Саша: Да, он появился в тот момент, когда у нас была всего одна песня, и сказал написать ещё шесть, чтобы сделать концерт. Мы подумали, почему бы нет. И прямо тогда у нас стали появляться фанаты, прямо с первого раза.

Аня: Да, нас любят.

Саша: Но нас надо всё время чуть-чуть подпинывать, звать везде.

Что означает название?

Саша: Многие люди думают, что у нас религиозное название. И так думала моя бабушка, и очень сильно рассердилась: мол, при чём тут Бог и крест. Но я ей объяснила, что «тема креста» — это как бы в честь Баха. Это один из самых любимых моих композиторов ещё с детства. Когда я училась музыке, я узнала, что Бах из своей фамилии сделал нотную музыкальную фразу. Получилась перекрёстная тема. Если её нарисовать, все ноты пересекаются в одной точке. Это начали называть темой креста или мотивом креста. Очень многие композиторы были вдохновлены тем, что Бах в 17 веке был таким концептуальным. Шостакович, Шуберт, очень многие делали из своих фамилий нотные фразы, меняли буквы так, чтобы у каждого была своя тема креста. В общем, меня это впечатлило. Название группы появилось быстро, в отличие от песенных, которые мы придумываем очень долго.

Аня: Один раз просидели на вокзале часа три, перебирая просто слова, придумывали название песни.

Саша: Да, а тут было быстро.

Аня: Не было даже ни одного другого варианта.

Каким вы видите ближайшее будущее «темы креста»?

Саша: Для меня «тема креста» — место, куда можно прийти с чем угодно. То есть не музыкальная группа, для которой надо делать какой-то специальный контент, а уютное местечко, куда можно вложить свою идею, не подходящую больше никуда. Поэтому довольно сложно прогнозировать на 10 лет вперёд.

Аня: Ничего сложного: Канны, Нобель, Золотая маска, Грэмми.

Саша: Ну да, у нас такая группировка, которая в принципе может делать всё, что угодно.

Аня: Это как религия. Когда в жизни всё плохо и ничего не получается, я всегда думаю: «Ну, зато у меня есть «тема креста». И пишу Саше, а она мне отвечает, что ей тоже грустно — «но зато у нас есть «тема креста».

Саша: Бывает иногда, что мы подолгу можем совсем не общаться, но «тема креста» как бы всегда есть. Я вот, например, очень хотела бы в будущем заниматься арт-объектами. И я понимаю, что то, что мы делаем на концертах, значительно отличается от того, что можно просто послушать в интернете. И того, что мы делаем на концертах, больше не делает никто.

Аня: Я ни разу не слышала, чтобы что-то такое же было. В моем мире мы уникальны.

Саша: Понятно, что, наверное, есть что-то похожее, но точно нельзя сказать, что есть штук сто групп, делающих то же самое.

В чём конкретно ваша фишка?

Аня: Цельное понимание того, что это будет. В плане концерта. Мы идём с идеей. У нас есть симфония «Бог и мастурбация». Она начинается с объявления, что мы просим не аплодировать между частями симфонии.

Саша: Это как цельный кусок, один акт спектакля. Мы монтируем все треки, выстраивая их таким образом, чтобы прослеживалась заложенная идея.

Аня: Хотя всегда присутствует некоторая ирония по поводу того, что мы делаем, в интернете кажется, что мы свирепо серьёзны. Наверное, на концертах это легко снимается подачей.

Саша: По поводу подачи тоже интересно, потому что её можно вписать в конфликтность группы, потому что ведём мы себя совершенно по-разному на выступлениях. Это было особенно видно на последнем концерте. Мы выступали на фестивале «Боль», и выходили на сцену по очереди: сначала Аня спела три песни, потом я, а потом опять Аня. Аня вела себя на сцене как Эминем, делала там всякое…

Аня: Я была шоувумен.

Саша: Да. А я очень долго не могла выработать свою стратегию поведения на сцене, потому что меня очень бесят сценические образы. Ненавижу танцы, какие-то штучки, ужимочки. И я выбрала для себя идеальную подачу, как раз во время выпуска программы «Бог и мастурбация». Я решила просто стоять и ничего не делать. Это оказалось довольно сложно – не качаться в ритм музыке, никак и ничем себе не помогать.

Аня: Отстранение чистой воды – девочка, которая ненавидит всех и пытается присоединиться к космосу. Но я считаю, что нет ничего более прекрасного, чем танцы. Танцевать надо всегда. Танцы — это дух, становление, смелость.

Саша: В общем, в этом моменте мы тоже существуем на контрасте. Вообще у нас есть такие программы: Симфония «Бог и мастурбация»; Церемониал «Утомлённая успехом группа»; Произведение сверхусилия над деконструкцией феномена концерта; Концептуально-мистическая проповедь «Деизация»; Программа для корпоративов «Лавровый венец как первопричина мутуализма»; Синтезия №1.

Есть ли у вас ориентиры в творчестве?

Аня: Меня Бродский прикалывает.

Саша: Я послеживаю за всеми, кто занимается концептуальным искусством. Технопоэзия, например, группа «Родина», поэт Роман Осьминкин.

Аня: Ориентиры для меня – все люди, попавшие в вечность. Кто справился – тот мой ориентир.

Саша: У меня нет самоцели попасть в вечность, например. Мне просто интересно, на что способен мой мозг каждый раз. Я пытаюсь превзойти себя предыдущую.

Какую бы хотели иметь суперспособность?

Саша: Поскольку в нашей группе я — Аполлон, а Аня – Дионис, то я бы хотела довольно скучную суперспобоность: как-нибудь влиять на свою способность мыслить. Для меня всё, что связано с разумом — самое крутое, что есть.

Аня: Я, наверное, хотела бы — не знаю, суперспособность это или нет — на денёк проснуться через 1000 лет. Посмотреть, что там, в будущем. А потом вернуться и понять, почему мы до сих пор ещё тупое Средневековье. Хотя если там будут руины, я расстроюсь. А может и нет. Круто временем управлять. Круто, наверное, перемещаться во времени внутри своей жизни в определённые куски. Или нет.

Саша: Понимаешь, что времени не существует?

Аня: Вопрос о сверхспособности подразумевает некую эстетику определённого вида культуры. И там, где есть полёт и чтение мыслей, есть и время. Что такое например чтение мыслей? Я сама-то свои мысли прочитать не могу, а кто-то гипотетически может. В категории этих вопросов я могу хотеть управлять временем.

Саша: Было бы ещё очень классно уметь транслировать свои мысли ровно так, как они приходят. То есть они же быстрее идут, чем ты успеваешь их сказать или написать. Было бы прикольно посмотреть на чистый поток мыслей.

Аня: Все дорожки одновременно.

Саша: Точно.

Аня: Это будет наш новый альбом.

Саша: Пора придумать ему название.

Беседовала Ксения Савельева / ИА «Диалог»