Коломна

Коломна – один из старинных районов Петербурга, который существовал уже в XVIII веке и был «дремучей» окраиной города. Так как это место считалось практически городским отшибом, жить здесь было непрестижно, а значит, не очень дорого. Сегодня это фактически центр города, однако до сих пор этот район производит довольно мрачное и гнетущее впечатление. «Диалог» вместе с историками-краеведами Михаилом Уваровым и Игорем Ивановым из проекта #окологорода прогулялся по Коломне.

Во многом из-за своей дешевизны и запущенности Коломна – место, пропитанное литературным духом, благодаря тем, кто в ней жил. Ведь, как известно, художник должен быть голодным, а лучше — страдать. Сегодня мы раскроем Коломну именно в таком свете, используя строки великих творцов, которые жили на её тихих спальных улицах.

«Как известно, под Москвой тоже есть топоним «Коломна», однако наша Коломна никак не связана с названием старинного русского города. «Коломна» – искажённое «колонна», либо от параллельных прямых улиц, либо от верстовых столбов-колонн, обозначавших начало дорог в Петергоф и Нарву, один из которых сохранился с екатерининских времён на площади Репина», — рассказывает Игорь Иванов.

Начнём прогулку с юга, как раз от площади Репина. Впереди — разноэтажные доходные домики и полицейская часть с каланчой, а за спиной – Старо-Калинкин мост, перекинутый через Фонтанку ещё при Екатерине II. Мост этот не прост: «По Петербургу пронеслись вдруг слухи, что у Калинкина моста и далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, всякие шинели», – именно здесь гулял гоголевский призрак Акакия Акакиевича. Видимо, раньше это место в сознании горожан было чем-то в духе сегодняшних районов проспекта Ветеранов или «Просвета». Вот и призраки расхаживали.

Далее двигаемся вдоль Фонтанки. Подходим к дому 185, ведь именно здесь долгое время жил Александр Пушкин. Дом 12 по набережной Мойки — несколько мифологизированный адрес из-за того, что именно там поэт ушёл в мир иной. А здесь, в этом ярком зеленом доме в Коломне, Пушкин жил целых три года: с 1817 по 1820. Это была его первая квартира после Царскосельского лицея, здесь была дописана поэма «Руслан и Людмила» и многие стихи, к примеру, «К Чаадаеву» («Товарищ, верь, взойдёт она, звезда пленительного счастья…»)

Прогуливаясь по просторам Коломны, набредаем на Люблинский переулок, дом 2. Архитектором дома был Александр Лишневский, постройки которого обычно отличаются симпатией (видимо, его личной) к чертовщине и тёмной романтике — но конкретно этот домик светлый и аккуратный. «Стиль северный модерн, больше даже в духе Выборга или Хельсинки. Цоколь облицован гранитом, декор скромный, сдержанный, используется майоликовая плитка, сам дом чем-то отдалённо напоминает средневековый замок – всё это приметы северного модерна, уникального стиля, характерного только для Скандинавии, Прибалтики и Санкт-Петербурга», — замечает Игорь Иванов.

Нам удалось зайти в парадную, внутри которой всё-таки ждали нас черти. Под потолком.

Следующая остановка – набережная Крюкова канала, дом 23. Дом этот примечателен тем, что именно здесь, в Коломне, на Покровском острове, умер великий полководец Александр Суворов — при том, что в Петербурге он практически не жил. «Интересный факт, что у Суворова в клетке жил снегирь, и тот научил птицу петь военные марши. И, когда Александр Васильевич уже умирал, к нему заходил поэт Гавриил Державин, позже написавший стихотворение «Снегирь», как бы укоряя поющую птицу, за то, что она поёт, когда её хозяин уже мертв», — рассуждает Михаил Уваров.

Нет теперь мужа в свете столь славна:
Полно петь песню военну, снигирь!
Бранна музыка днесь не забавна,
Слышен отвсюду томный вой лир;
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! — что воевать?

Площадь Тургенева – тоже часть исторической окраины. Раньше здесь стояла Покровская церковь, в которую ходил Пушкин.

Люблю летать, заснувши наяву,
В Коломну, к Покрову — и в воскресенье
Там слушать русское богослуженье…

«Красивая церковь, колокольня которой замыкала перспективу Садовой улицы, дала название Покровскому скверу, Покровской площади, переименованной позже в честь Тургенева (хотя он здесь не жил), и Покровскому острову. Церковь была построена на рубеже XVIII и XIX веков и пала жертвой сталинских репрессий в 1930-е», — рассказывает Игорь Иванов.

На этой же площади, по адресу: Садовая улица, дом 24, при входе в ресторанчик «Му-Му» сидит собачка, а внутри заведения со стаканом на нас смотрит бронзовый Герасим.

Проходим несколько кварталов на северо-запад и попадаем на набережную реки Пряжки, в створ улицы Декабристов (бывшей Офицерской). Здесь в угловом доме расположен музей-квартира Блока. «С 1912 года и до своей смерти в 1921 году Блок жил в доме №57 по Офицерской улице, которая сейчас Декабристов. Интересно, что этот дом до сих пор остаётся, можно сказать, крайним в городе. Дальше только река Пряжка с легендарной психбольницей и Адмиралтейские верфи. Именно здесь была создана поэма «Двенадцать». Блок и Революция — отдельная тема, оставим её литературоведам. Поэт утверждал, что физически ощущал шумы революции, работая над поэмой. В этом же доме Александр Блок тяжело и долго умирал», — рассказывают историки.

Улица Декабристов выводит нас к Театральной площади – второму коломенскому центру. Именно эта площадь, называвшаяся в XVIII веке «Карусельной», запечатлена на известной картине Фёдора Алексеева «7 ноября 1824 года на площади у Большого театра». Действительно, на месте, где сейчас находится Консерватория имени Римского-Корсакова, был Большой театр, а на всём остальном месте 7 ноября бушевала стихия. Это было одно из самых разрушительных наводнений, затопившее всю Коломну. Оно и увековечено в «Медном всаднике». Александр Грибоедов во время этого бедствия жил неподалёку и оставил свидетельство того злополучного дня: «Подхожу к окошку и вижу быстрый проток; волны пришибают к возвышенным тротуарам; скоро их захлестнуло… вид ужасный: где за час пролегала оживленная, проезжая Офицерская улица, к Театральной площади катились ярые волны с ревом и с пеною, вихри не умолкали…»

Сейчас, пожалуй, это единственное шумное место в Коломне. Уходим обратно в тишину. Переходим по Львиному мостику над каналом Грибоедова (бывший Екатерининский), пересекаем маленькую Малую Подъяческую улицу и снова утыкаемся в канал Грибоедова. Стало ясно – мы приближаемся к самой странной части Коломны, которую канал огибает петлёй. Подъяческие улицы (их всего три: Большая, Средняя и Малая) Фёдор Достоевский вывел в своём «Преступлении и наказании». А сам Фёдор Михайлович именно на Малой Подъяческой обитал в 1864 году, когда писал роман.

«С замиранием сердца и нервною дрожью подошёл он к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в -ю улицу», — вчитываясь в текст романа, Михаил Уваров находит дом старухи-процентщицы на набережной канала Грибоедова, под номером 104. По тексту произведения, Родион Раскольников свернул куда-то вправо во двор, и мы идём за ним. Перед нами только одна историческая дверь – её и приняли за «ту самую». Существует легенда, что будто бы если ночью в неё постучать четыре раза, скрипучий голос ответит: «Что, принёс денежки?» А на стене в этом же дворе меловые отметки: как будто бы Алёна Ивановна до сих пор записывает, кто и сколько ей ценного принес.

Завершим прогулку по Коломне у так называемого Семимостья, напротив Никольского собора. Считается, что здесь нужно целоваться, не смотря на то, что вроде бы есть специальный для этого занятия Поцелуев мост. Но, оказывается, тот мост назван так исключительно по фамилии купца, жившего неподалеку.

Коломна прекрасна и ужасна одновременно. Она не настолько помпезна и нарядна, чтобы слепить глаза, но и в однообразии её не уличишь. Неприветливая, скрытная и какая-то сутулая, заполненная большим количеством коренных старушек и алкашей. Просторная из-за отсутствия туристов, но сконцентрированная судьбами людей, которые в ней жили, сходили с ума, творили и умирали. Коломна – обветшалое гетто. И если бы в XIX веке уже существовал рэп, то именно ей посвятили бы что-то из разряда «от Ветеранов до Стачек дворами». Хотя, может быть, и к лучшему, что его тогда не было. Ведь район Коломны – окраина совершенно другого времени, других зданий, улиц, атмосферы и художественного контекста.

Подготовила Ксения Савельева / ИА «Диалог»