Константин Сухенко: Петербург должен не игнорировать мировые тренды, а генерировать свои

Константин Эдуардович, вы участвуете в губернаторской гонке не в первый раз. Почему снова решили выдвигаться? Не страшно ли?

Страхи в публичной политике неуместны. А решимость и готовность идти вперед мне дает поддержка людей и моей партии. Я, конечно, знал, что есть и другие кандидаты в ЛДПР, что на такую позицию, скорее всего, поставят человека с федеральным опытом. Поэтому корректно говорил, что на выборы не собираюсь.

Пока не было принято решение, я говорил, что от меня не стоит ждать экстравагантных поступков, попыток самовыдвижения или еще чего-то такого — мне уже экстравагантные поступки не к лицу. По молодости можно, а сейчас уже нет. А когда генсовет выбрал мою кандидатуру, и у меня спросили, пойду ли я, я согласился. Видимо, в Москве, изучив мою работу, оценили мои человеческие и деловые качества. Ответить на такое доверие отказом я не мог.

В иных партиях, все же, отказывались, брали самоотводы.

У разных людей разные обстоятельства. Я не мог сказать: «Знаете, у меня совершенно другие планы, я хочу в это лето отдохнуть, провести его где-нибудь у моря».

Мои друзья шутят, что для меня это вторая попытка, которая должна стать успешной — намекая, что я в ЗакСобрание прошел со второй попытки. Хотя, в сложившихся обстоятельствах, в свете настроений, что грядущие выборы — безальтернативные, я отвечаю им, что теперь может и со второго раза не получиться. Но друзья на это тоже шутят: «На такую должность можно и в третий раз». Но шутки шутками, а я настроен на победу. По крайней мере, хочется расширить круг людей, которые что-то знают обо мне, испытывают ко мне доверие, симпатию. В ходе избирательной кампании я планирую огласить ряд идей, которые, на мой взгляд, полезны для города, — безотносительно к исходу выборов как таковых. Так что есть много смыслов и целей, руководствуясь которыми, я принял решение участвовать в этих выборах.

Считаете, хватит у нас в городе «протестного электората», чтобы побороться с кандидатом от партии власти?

Очень «протестного» электората у нас немного — по моей оценке, 10-15% людей, которые жестко не приемлют происходящее сегодня в России. Было бы весомое количество, 60-70-80% — все бы уже вышли на площади. Так что опираться на этих людей я бы не стал. Я не хочу заигрывать с ними, пытаться им понравиться. И, тем более, бороться за электорат Оксаны Дмитриевой или, скажем, «Яблока». Если я им понравлюсь — хорошо, нет — так нет.

Я стремлюсь опереться на избирателей, которым дорог город, которым хочется, чтобы город развивался быстрее, динамичнее, более сбалансированно, чтобы приоритеты городского развития были более адекватны ситуации. Я, в первую очередь, борюсь за большинство. За горожан, которые выбирают стабильность, которые не хотят резкой смены вектора развития, и которые в тех кандидатах, которые сегодня есть, еще не выбрали для себя такого человека.

Вы имеете в виду среднего интеллигентного петербуржца, вне зависимости от возраста, материального положения и политических пристрастий?

Конечно, нужно опираться на большинство, на консервативного избирателя, которому дороги простые человеческие ценности: работа, зарплата, чтобы дети могли спокойно учиться, чтобы люди могли спокойно ездить за город, по стране, за границу.

Пункт №1 в вашей предвыборной программе – кадровая политика в органах исполнительной власти. Почему именно этот вопрос стал первым? Это случайность или, действительно, самое важное для вас?

Я действительно считаю, что сегодня в России важнейший фактор оздоровления — изменение системы работы с кадрами. Нельзя продавать должности, нельзя на руководящие должности протаскивать правдами и неправдами «своих», и нельзя закрывать глаза на вопиющие нарушения, которые творятся, – в первую очередь я говорю о коррупции. С этим надо что-то делать, иначе умаляется авторитет власти, у людей появляется неверие в свое государство и свою страну. В итоге ситуация заставляет людей эмигрировать — хотя я уверен, что это ошибочный путь. Нужно вернуть людям веру в свою власть, в свое государство. И пока работа в этом направлении не начнется, мы будем неуспешны во всех остальных начинаниях.

Во власть нужно привлекать новых людей, молодежь, и, изначально ставить их в известность о тех требованиях, которые будут к ним предъявлены, говорить, что страна не должна жить дальше так, как прежде. И тогда люди, которые придут во власть, или останутся в ней из нынешних специалистов, будут руководствоваться в своей деятельности иными приоритетами — или просто уйдут.

Когда несколько чиновников будут демонстративно уволены за утрату доверия, и убедятся, что с такой записью в трудовой книжке их на работу больше ни в какие органы госвласти не возьмут – с этого, уверяю, начнутся очень существенные изменения и в городе, и в стране. Власть может измениться, только начав с себя.

Но власть — это же целая система…

Я считаю, что губернатор в Петербурге может существенно повысить эффективность работы чиновников. Может снизить уровень коррупции и других негативных проявлений, свойственных власти во все времена и во всех странах.

Ваша программа предлагает назначать чиновников на высокие посты только после совещаний с общественностью и экспертами. Но насколько это реализуемо? К тому же, пока нового человека выбирают, кто-то должен делать его работу.

А я всегда удивлялся, когда у нас чиновника снимали, а потом месяцами не могли найти ему замену. Снимать чиновника, который себя не оправдал, нужно день-в-день: одного уволили – другого назначили. Всю подготовительную работу, согласование с общественным мнением, с экспертным сообществом нужно проводить на этапе подбора кандидатуры на замену.

Но ведь общественное мнение учитывают и сейчас.

Учитывают, да не так. Когда руководителю общественной организации звонят и говорят: «Мы тебе помогаем, поддержи нас, нам надо такого-то». И он отстаивает кандидатуру, нужную правительству, как собственную…

Следующий вопрос — «больной петербургский», о сносе зданий в центре города. В вашей программе на эту тему я ничего не видела: вы считаете, эта проблема недостаточно серьезна?

Не могу сказать, что прекратить сносы легко — я думаю, Георгий Сергеевич [Полтавченко] совершенно искренне пытался это сделать. Если сравнивать с Москвой, в Петербурге в этом смысле все гораздо лучше. По-моему, самое плохое, что происходит с городской средой – это «коммерческие вмешательства» в архитектурный облик зданий: надстройка нелепых мансард с жуткими кровлями, масса разноцветных окон на фасадах, бесконечные входы в одно и то же здание — лишь бы нарубить «клеточек» для бизнеса. Вот эту вакханалию надо как-то закачивать. Посмотрите на крыши старого Таллинна: вы увидите единый стиль. И у крыш Петербурга тоже должен быть свой стиль. А если мы сверху посмотрим на наш город: стеклянные купола, надстройки, мансарды. Мне кажется, нужно привлекать бизнес к благоустройству городской среды, а не к ее бесконтрольной модернизации.

Вообще сносы — это уже сейчас ЧП. Мы не можем сказать, что повсеместно сносят десятки домов. Все-таки после дома Рогова все стали аккуратнее. А дом Рогова, я слышал, обещают восстановить.

Но это уже, как говорится, будут не те стенки.

Ну, не те, не намоленные. Во всем мире бизнес жестко загнан в рамки сохранения исторических зданий, их облика, их существенных характеристик. Просто у нас эта задача еще не решена, за нее пока никто не брался.

Если мы начнем дальше говорить о городе, то у нас и новостройки сегодня имеют удручающий вид. Многие постсоветские здания, на мой взгляд, возведены из жажды наживы. Многоэтажные дома, в которых мы сейчас живем, построены людьми, которые хотели только заработать на них, и все. Подобное отношение к людям тоже нужно менять.

Вы предлагаете воспитывать девелоперов?

Нужно хотя бы начать об этом говорить. Вокруг города растут многоэтажные кварталы — там, где леса, поля, красота и гармония человека с природой. Я говорю уже о территории Ленобласти. Не надо присоединять Ленобласть, забирать ее районы, но можно договориться, чтобы генплан развития прилегающих к Петербургу территорий был согласован и увязан с генпланом Петербурга — это же очевидно.

«Каши» не получится?

Нет, генплан и должен быть единым. Мы должны понимать, в каких границах мы строим высотное жилье, и для чего. Во всем мире так: есть кварталы высотных домов, но «одноэтажную Америку» придумали люди, которые хотели жить красиво и удобно.

У нас коттеджные поселки тоже появляются.

Где?

На севере, и, например, под Гатчиной.

Наш город окружают не коттеджными поселками, а многоэтажками: вкладывают рубль — получают два, а потом забывают, как страшный сон все, что там построили. Мы пока находимся в рамках этой психологии.

Вообще нужно думать какое мы в Петербурге хотим иметь население? 15, 20 миллионов? Мы тем самым сохраним Петербург, или мы его окончательно потеряем? Думать об этом должны очень умные люди, и, желательно, не те, кто приехал и прожил в Петербурге 5-10 лет, а те, кто родились и выросли здесь.

Вы предлагаете вводить «географический ценз» при приеме на ключевые посты?

Конечно, нет: ключевым критерием отбора всегда будет профессионализм. Но профессионалы ведь тоже разные. Нужно и от них требовать понимания и верности городу. Человеку, который находится в диссонансе с городом, будет трудно здесь работать, даже если он профессионал.

Я обычно в шутку говорю: «Если вы не знаете, как построить красивые дома, площади и проспекты, стройте хотя бы так, как строили в Петербурге до вас». А если вы создаете безвкусное пространство из бетонных коробок, то езжайте и живите в них сами.

Ваша программа обещает создание комфортных условий для петербуржцев. Что вы вкладываете в эту формулировку, и какими путями можно этой цели достичь?

Должна быть создана эстетичная и дружелюбная к человеку городская среда, приспособления для всех, включая и инвалидов, развитая инфраструктура для занятий культурой, спортом. В городе должна быть интересная работа — это тоже комфорт. Должны быть адекватные заработные платы, чтобы люди, отработав в рабочее время, в нерабочее не стояли с протянутой рукой. Транспорт должен качественно обслуживать людей. Улицы и скверы должны быть приведены в порядок. Вода и воздух должны быть чистыми. Вот что я считаю комфортом.

У вас один только пункт вмещает в себя столько понятий, а пунктов много. Вы, как человек, имеющий непосредственное отношение к бюджету, знаете, что у нас в бюджете дефицит. Как привлечь туда новые средства, чтобы просто реализовать все эти пункты? Хватит ли банально денег?

В этом вопросе нет «волшебной палочки». Валентина Ивановна [Матвиенко] привлекла в город нескольких крупных налогоплательщиков, и у нас бюджет — раз — и вырос на глазах. Но эти возможности в существенной степени уже исчерпаны, новых и новых налогоплательщиков мы уже не привлекаем. И, раз откуда-то к нам приходят эти налогоплательщики, значит, где-то денег становится меньше — что всегда болезненно, и мы наживаем себе врагов. Так что, это не путь и не метод.

Опираться надо в хорошем смысле слова на собственную экономику, на собственные проекты, на собственные отношения с инвесторами. И сегодня нужно не переманивать их из других регионов, а привлекать инвесторов, чтобы людям хотелось здесь жить, работать, осуществлять свои проекты. И вот тогда будет рост. Почему и нужно начинать с идеологии комфортного города: в комфортный город хотят ехать.

Нужно заботиться о том, чтобы в Петербурге хотелось жить и работать. И на первых этапах, пока эта среда здесь не создана, хотя у нас очень многое уже дано историей, начать можно с того, чтобы сюда привлекать профессионалов — как это делал Петр Первый. Петербург должен стать центром притяжения ярких личностей, если мы хотим, чтобы дальше здесь развивались какие-то интересные проекты, чтобы дальше сюда притекали деньги, и чтобы часть этих денег попадала в городской бюджет. Это не ноу-хау, это глобальные тренды, игнорируя которые, мы многое теряем. А мы должны, наоборот, еще и генерировать глобальные тренды.

Напоследок хотелось спросить о «Стратегии-2030». Она отвечает всем вышесказанным принципам или документ нужно переработать? Как вы в целом к нему относитесь?

Я сам входил в экономический совет при губернаторе и участвовал в работе над этой концепцией. И, по иронии судьбы, вот она — лежит на столе. Правда, в окончательном документе я не увидел ответов на многие мои вопросы, и, прежде всего, — механизмов достижения тех целей, которые там заявлены.

Кроме того, стратегия разрабатывалась до и вне учета тех обстоятельств, которые произошли в последние месяцы, конъюнктура ухудшилась — а прогнозы в этой концепции во многом радужные. По приросту инвестиций, зарубежных, в первую очередь, по росту бюджета, — что сейчас кажется просто сказкой. Во всяком случае, мне.

С другой стороны, документ он и ест документ. Меня больше удивляет, что именно этот документ взяли за основу как некую городскую программу: над ним надо еще работать и работать. Лучшим подтверждением того, что в нынешнем виде этот документ еще не стал никаким руководством к действию является то, что он никак не связан с бюджетом. Хотя, по логике вещей, эта связь должна была бы хоть как-то просматриваться.

Думаю, люди, которые не вчитываются, наверное, скажут: «Да, 2030 — круто!». А те, кто вчитывается, пусть поинтересуются в экспертном сообществе, что думают об этом документе образованные люди. Пусть лучше скажут они, а не я.

Беседовала Дарья Скороспелова / ИА «Диалог»