Про всех четырнадцатилетних

Одноактная комедия

Действие происходит в последний день лета, в последний день перед началом занятий в школах. В театральном зале музея Достоевского полумрак. На сцене установлен баннер с фотографией пляжа, моря и пальм. У левой стены лежат два ростовых костюма голубей носами к стене. В углу ближе к заднику – гитара и синтезатор.

Действующие лица:

Маша – журналист ИА «Диалог»

Леша – режиссер, актер, автор спектакля «Четырнадцать плюс»

Вова – режиссер, актер, автор спектакля «Четырнадцать плюс»

Вася – сын одного из музыкантов спектакля «Четырнадцать плюс»

Надя – исполнительница роли Ани в спектакле «Четырнадцать плюс»

Вера — исполнительница роли Марины в спектакле «Четырнадцать плюс»

Леша и Маша входят в зал. Там в разных местах сидят остальные. Все собираются вокруг зрительских мест. Вова, Маша и Леша садятся на стулья. Надя и Вера – на пол рядом.

Маша: Что это будет за спектакль?

Вова (задумчиво): Сложно рассказать в двух словах, потому что это спектакль. Его надо видеть.

Маша: Давайте начнем так: спектакль о подростках. Почему о них?

Вова: Потому что Леша до сих пор с родителями живет. У него уже седеют волосы, а он все с родителями. Поэтому решили про подростков сделать. Ну да, есть некоторые проблемы, которые тянутся еще с подросткового возраста. Их нужно решить в себе с помощью творчества. Как Тарковский в «Жертвоприношении». Он же в конце послание сыну сделал. Нам тоже нужно.

Маша: То есть ваши нерешенные проблемы – это проблемы героев?

Вова: Это, скорее, Лешины проблемы. У меня уже все по-другому: жена, ребенок.

Маша: А почему вас волнуют проблемы подростков?

Вова (разгоряченно) : Не волнуют нас на самом деле никакие проблемы. А подростковые уж тем более! Дело не в проблемах, а в спектакле. Мы просто волею судеб делаем спектакль про этот возраст.

Маша: То есть это случайность?

Вова: Отчасти. В Самаре была лаборатория, мы написали для нее эту пьесу про подростков. Она у нас осталась. Не хотелось бросать работу на полдороги. Решили доделать. Мы ее писали, можно сказать, на заказ. Мы старались сделать пьесу так, чтобы самим было интересно, симпатично, чтобы самим нравилось. И теперь захотелось поставить спектакль.

Маша: Заказ? Что вы имеете в виду?

Леша: Мы работаем только на заказ. А еще у нас есть друг Саша Бянкин. Он просил нас говорить, что он у нас есть, а еще, что этот спектакль ни о чем.

Пауза. Все задумываются.

Вова: Спектакль называется «Четырнадцать плюс», и мы хотим говорить с подростками на их языке.

Маша: Кстати о «14+». Как вы относитесь к этим маркировкам и к ограничению мата, которое недавно ввели?

Вова: Я положительно отношусь.

Маша: Почему?

Вова: А чего? Ввели и ввели. Меня эти ограничения вообще никак не касаются.

Леша: А что за ограничения?

Вова: Ну типа про мат.

Маша: Да, еще, что надо писать на афишах «12+», «18+».

Леша: Я вот от Леши узнал, что маркировки «14+» не существует. Есть только «12+» и «16+». Еще до двенадцати что-то есть, но четырнадцати нет.

Входит Вася.

Леша (радостно): О! Поговорите с ним! Вот пятнадцатилетний подросток. (Васе) Познакомься, это Маша. Расскажи, пожалуйста, Маше, про что спектакль «Четырнадцать плюс».

Вова (Маше): Вася вчера прогон смотрел.

Леша: Васек, а можно мне твои наушники на спектакль взять?

Вася: Это мамины. Надо у нее разрешения спрашивать.

Маша: Это ваш друг?

Вова: Это сын Саши Бянкина, который просил про него говорить.

Маша: Вася, про что, по-твоему, спектакль «Четырнадцать плюс»?

Вася: Я вот как пришел на первую репетицию, сразу понял, что это похоже на школьную жизнь на станциях метро «Дыбенко», «Купчино», «Парнас». Там, где вечерами опасно выходить на улицу.

Маша: Ты ассоциируешь с собой тех подростков, которых видишь на сцене?

Вася: У меня есть много друзей, у которых такая же жизнь. Но с собой я не особо ассоциирую.

Маша: Тебя трогает, задевает спектакль?

Вася: Отчасти да. Мне кажется, в себе я нахожу по чуть-чуть от каждого персонажа.

Маша: Это хорошая постановка?

Вася: Мне понравилось. Я получил то, что ожидал.

Вера: Ладно, давайте признаемся, что Вася наш режиссер.

Все смеются.

Маша (Вове): Почему в спектакле нет взрослых?

Вова: Потому что мы хотели больше сконцентрироваться на подростках. Как раз-таки в этом возрасте происходит отстранение от взрослых. Как у Васи, например.

Леша: Нет, Васе уже 15, поэтому он к нам приходит.

Вова: Я говорю о том, что в этом возрасте начинаешь жить своей жизнью. Появляются твои личные дела, за ручку тебя уже никто не водит. Поэтому тут можно обойтись без взрослых.

Леша: У нас был в планах взрослый персонаж – физрук. Но не получилось.

Вова: Сериал «Физрук» вышел, и мы отменили. Решили, что не надо (задумывается, после паузы). Леша играет главного героя. Я тоже на сцене сижу. Из-за этого у нас в спектакле нет режиссера. Леша на сцене пытается убить в себе режиссера, потому что иначе просто тяжело играть.

Маша: Как тогда сделан спектакль? Кем?

Вова: Потихоньку. Иногда я сяду, посмотрю со стороны, иногда – Леша. Вчера был прогон. Приходят люди, говорят нам, что так, что не так.

Леша: Сегодня пришел главный режиссер нашего «Этюд-театра», свет поменял. Повесил три фонаря.

Вова: Получается, мы делаем все общими силами, коллективным творчеством. Пьесу мы с Лешей написали. Музыка от начала до конца авторская и полностью живая. Вообще ничего нету, что бы кто-то со стороны сделал.

Вова: Смотрите… (показывает на синтезатор и гитару) Видите там стоит?

Вера (показывает на костюмы голубей): Эти птички играют на гитаре и на синтезаторе.

Маша: Круто.

Леша: А еще артист Филипп Дьячков – продюсер вот этой штуки… (идет вглубь сцены, что-то крутит и по миниатюрным рельсам едет маленький игрушечный трамвай)

Леша: Кстати, это ручная работа. В магазинах было не найти трамвай.

Вова: Здесь все прикольно: трамвайчик ездит, аппаратура стоит, плакаты повесили, костюмы. Все как надо. Все как у взрослых. А спектакль (хлопает себя по колену) про подростков.

Маша: Вася сказал, что постановка о жизни на Дыбенко.

Вова: Да, про окраины.

Маша: Значит ли это, что…

Вова: Про наркоманов? Ну нет. Я наркотики попробовал только в 23 года.

Леша: А я в 13. Когда мама узнала, что я покурил траву, она отвела меня в церковь, и батюшка назвал меня иудой (все смеются). Больше я не курю.

Вова: Нам же хочется с собой разобраться, а в нашем детстве такой жести не было. Несмотря на то что это были 90-е годы и вокруг что-то происходило, но такого, как у какой-нибудь Германики, я, честно говоря, в школе не встречал. У нас все было как-то лайтовей. Поэтому писать про это я не считаю нужным. (Васе, вопросительно) Мне кажется, сейчас в школе нет такой жести, как у Германики?

Вася: Я не знаю, вроде нет.

Вова: Хочется, чтобы на спектакль приходили дети, которые пытаются думать. Тем более в возрасте «14+» это уже возможно. То есть не хочется, чтобы приходили гопники. Я не питаю иллюзий по поводу того, что театр может перевоспитать. Воспитывают родители, а в театре уже надо думать. Зачем делать спектакль про ребят, которые ни бум-бум? Они все равно не придут его смотреть. Придут нормальные ребята. И зачем они будут смотреть про гопников и наркотики?

Маша: Но публика представляет, что в спектакле про подростков в маленьком театре обязательно должны быть наркотики, секс, мат.

Леша (иронично): Да, у нас все это есть.

Вера: Мне кажется, этого уже у других так много! Как раз хотелось показать жизнь среднестатистического подростка.

Вова: Единственный, кому показался этот спектакль жестоким – это директор театра. Он сказал: «Ну жесть!», а все остальные говорили, что он домашний.

Вера: Он сказал «У меня так не было!»

Вова: У него было совсем сахарное детство, наверное.

Маша: У вас многие персонажи названы именами актеров. Значит ли это, что актеры играют себя четырнадцатилетних?

Вова: Нет.

Маша: То есть ничего общего нет?

Вова: Общее, может быть, есть, но это не специально. Просто так получилось. Персонажа зовут Дэнчик не потому, что его играет Денис Шибаев.

Вера: А Леша?

Вова: И Леша не из-за этого.

Вера: А я была уверена, что из-за этого.

Леша: Леша просто человек божий.

Маша (Вере и Наде): Как вам играется в этом спектакле?

Вера и Надя смущенно смеются. Пауза.

Вера: Вроде играем с удовольствием.

Надя: Честно говоря, я сначала испугалась этого спектакля. Я подумала: «Неужели мне надо будет играть девочку четырнадцати лет?». Очень сложно вспомнить себя именно в этом возрасте. Как оказалось, вообще не приходится напрягаться, чтобы сыграть этот возраст.

Вера: Это происходит потому, что там нет этих подростковых проблем, социальной подоплеки, а есть моменты, на которые мы сейчас можем посмотреть либо с любовью, либо с добрым смехом. Тогда очень приятно работать над ролью. Нам смешно, интересно и трогательно вспоминать этот возраст.

Надя: Мы не делаем из подростков дураков, потому что это не интересно. Внутренне они уже серьезные, взрослые люди. Все ситуации, которые с ними происходят – очень серьезные. Они воспринимают все острее. Хочется смотреть на них как на думающих и чувствующих людей.

Вера: Главное ощущение, которым пронизан весь спектакль – это трогательность.

Вова: Да, пронзительность.

Вера: Ты смотришь, узнаешь этих подростков. Они как будто птенцы.

Маша: Какие переживания и проблемы у ваших героев?

Вова (иронично): Мне вот тоже интересно.

Вера: Главная задача моей Марины: все должны понять, как ей хорошо отдыхается в Турции. Все должны это знать: весь Интернет, знакомые и незнакомые люди. Пока важнее в этой роли я ничего не нашла.

Маша (Наде): А у вас?

Надя: Глобальных проблем нет. Мою героиню волнует, с кем ей встречаться. Еще то, что мало денег и мало счастья. Еще проблема – найти себе серьезную проблему. Такую, чтобы со вкусом, с наслаждением в нее погружаться и разруливать ее.

Маша (Вове): Вы ставили спектакль так, чтобы он был похож на жизнь?

Вера: Мы не ставили себе цель, чтобы спектакль был на нее непохож.

Вова: Но и цель, чтобы он был похож, тоже не ставили. Это очень непонятный вопрос. Вы имеете в виду способ существования?

Маша: Нет, вот вы говорите, что хотите, чтобы приходили думающие ребята, и чтобы у них спектакль отзывался. Вася говорит, что это похоже на жизнь.

Вова: Задачи такие не ставились. На репетициях мы не думали о том, похоже это или не похоже. Просто искали наиболее адекватное воплощение для материала.

Маша: Ну что ж, спасибо, мне все понятно. Уходит

Текст подготовила Маша Всё-Таки / ИА «Диалог»